Кортеж внедорожников мчался к нефтяным буровым по пустой только проложенной трассе. Рано утром обманутые рабочие скрытно пробивались к взлетной полосе, чтобы выставить транспаранты, но Служба охраны их поджидала и скрутила на подходах к аэропорту. Однако оцепить всю трассу людей не хватало, и в паре километров до площадок на огромных сугробах по обочине появлялись одинокие мужички с плакатами на палках.
«Мечты сбываются, только не у народа!», «Верните деньги трудящимся!», «Остановите беспредел!», «Олигархов в тюрьму!», - Вол разглядывал лозунги, но ОМОНовцы не плошали и быстро винтили вахтовиков, пряча за снежной насыпью. Один из задерживаемых от злости бросил плакат на дорогу, за что был бит отрядом полиции, мягкие дубинки попеременно взмывали в воздух и разили по хребту. «Этим бы молодчикам ковры выбивать цены не было», - подумал Вол. Подвеска внедорожника класса «Люкс» незначительно покачнулась, переехав черенок.
- Опиздюлиться на родине по-прежнему не составляет труда, - цокнув языком, резюмировал Маркел, глядя в боковое стекло. – Бывали на Ямале? Как вам местный пейзаж?
- Забавно, - ответил Вол, – я сказал жене, что уезжаю работать на Север, и вот я здесь, - и вернулся к планшету.
- Отложили бы материал, - обернувшись с переднего сиденья, сказала Дана. – Все равно не надышишься…
- Перед смертью, - буркнул Вол.
Щеки Даны покраснели и она, извинившись, спряталась за спинкой кресла. Отложив планшет, Вол размял веки. Страх отступил перед чувством нереальности происходившего. Президент – это портрет в чиновничьем кабинете, картинка в телевизоре, герой обсуждений на кухне. Вообразить его рядом теплого, моргавшего, шмыгавшего носом на морозе было можно с тем же успехом, как вообразить встречу с Винни Пухом или Михаилом архангелом.
Президент опаздывал. Неподалеку от буровой установки, которая представляла собой огромную башню, сотканную из труб разных размеров, установили помост. На нем час как переминались с ноги на ногу члены совета директоров ОГК – представитель от правительства, помощник президента, делец из Америки, бывший немецкий канцлер и председатель правления Свечкин Сергей Иванович, он же Вол. На место покойного Протасова поначалу думали пригласить его помощника, но смекнув, что делить лавры с никому неизвестным клерком будет неразумно, неполный совет директоров предпочел остаться таковым. В отличие от журналистов и приглашенных гостей, Вол сотоварищи мерз в полушубке поверх пуховика. Операторы телекамер согревались бутылкой, спрятанной в варежку. Хорошо еще снег не пошел. Вол разглядывал экспозицию по обеим сторонам от помоста. На больших мультимедийных экранах показывали зарисовки из истории малых народов, драму о героях геологах, работавших по пояс в снегу, но отчего-то с сытыми лицами, не забыли вставить сюжеты про строительство и технику, которые любят простые работяги, и напихали цифр, которые любит президент.
- Подъезжает, - крича шепотом, бежал к помосту взмыленный ФСОшник.
Бывший немецкий канцлер устало опустил бровь и, перенеся вес на отдохнувшую ногу, поглубже укутался в бушлат, смерившись ждать еще полчаса. Вдруг из-за стенда выбежали сотрудники в штатском, а с дальней стороны показался сам президент в сопровождении чиновников и главного инженера буровой, которому поручили встречать делегацию. Телевизионщики включили камеры. Члены правления встрепенулись и сбросили полушубки, пошвыряв их за помост. Вол же завороженно наблюдал за приближением властителя.
- Чего ваши разделись? Простудитесь, – пошутил Владимир Владимирович, одетый в арктический пуховик алого цвета и меховую шапку. Поднявшись на помост, он поочередно подал директорам руку.
За президентом на помост вынесли две трибуны, одну с гербом, другую без. Путин подошел к микрофону и взглянул на Вола, каменного от волнения. Когда заминка начала подозрительно затягиваться, Вол мысленно влепил себе пощечину, вынул из кармана карточки с текстом выступления и показал их публике, как бы оправдываясь за конфуз.
Вол зачитал с трибуны поздравительную речь, которую написал отдел по общественным связям ОГК, сухую и монотонную. Вол добросовестно подготовился и лишь дважды запутался в буквах. На этапе рассказа про тяготы освоения Севера публика вяло симулировала интерес, но эпитеты о достоинствах сотрудников ОГК и многослойные благодарности руководству страны нашли отклик у слушателей лишь когда завершились. С чувством сброшенного бремени Вол сунул влажные карточки обратно в карман и улыбнулся президенту. Путин был краток.
- Тут вот, на стенде, написано: в стране планируется добыть двести сорок миллионов кубометров газа к двадцать пятому году. Это не совсем верно. На совещании с министром энергетики было заявлено двести семьдесят три, нет, семьдесят четыре миллиона кубов… газа. Совокупный доход бюджета составит три целых восемнадцать сотых триллиона рублей, из которых минимум пятьдесят четыре процента пойдут на социально важные цели. Месторождение обеспечит уже в следующем квартале двенадцать тысяч двести шестьдесят два полноценных рабочих места и четыре совместительства для жителей региона. Совместно с ОГК правительство построит сорок три жилых дома и семь пристроек, четыре школы, два профессиональных училища, три публичные бани и один тёплый туалет для маломобильных категорий населения.
Президент воздел бровь, увидав как из-за пригорка появился народ. Сотни обиженных вахтовиков шли к Путину издалека, по глубокому снегу, в кольце вездеходных автозаков Росгвардии. Шли тихо, гвардейцы тоже не орали в мегафоны, и без толку, и помешали бы церемонии.
- Отдельно хочу высказаться по ситуации с задержкой выплат рабочим, - грозно сказал президент, заметив, как одна за одной камеры поворачиваются дабы снять шествие. Реплика президента возымела должный эффект, камеры вернули его в кадр. Еще бы не вернули! – Я держу под личным контролем ситуацию с обманутыми рабочими. Утром мне докладывали, что Свечкин Сергей Иванович напрямую подключился к вопросу, при всей невероятной занятости с открытием этого месторождения. Мне известно, внутреннее расследование компании вышло на причастность вашего компаньона. Как его?
- Протасов Роберт Максимилианович, член совета директоров, - ответил Вол.
- Верно. Свел счеты с жизнью, насколько я знаю. Жаль… - проброс сработал, журналисты забыли про народ. – Уверен, стремление ОГК по защите интересов трудящихся станет примером для прочих компаний. Напоминаю, в России никто, даже крупные собственники не уйдут от ответственности за правонарушения.
Однако рабочие подступали и их невозможно было игнорировать дальше. Машины Росгвардии оторвались от сопровождения шествия и образовали заслон за сотню метров до трибуны с гостями, гвардейцы в касках и со щитами посыпали из кузовов, присоединяясь уже выстроенной шеренге, глубиной в четыре бойца. Среди гостей церемонии пошел тревожный шепот, некоторые начали соображать, как можно выбраться.
По плану мероприятия заиграл гимн. Регулятор выкрутили погромче. Вол вместе с Путиным повернулись к буровой вышке, над который должно было зажечься пламя, обозначив тем самым начало добычи. На высокой ноте гимн завершился, но пламя не появилось. Путин обратил недоуменный взор на Вола, который не растерялся и жестом предложил наблюдать. Прошла минута - пламени нет. По публике пошли смешки. Президент с Волом обернулись к камерам. Все бы ничего, но шел прямой эфир. Вол с ужасом смотрел на стоявших вблизи помоста людей. «Приплыли, - подумал Вол, - впереди начинается митинг, слева багровеет президент, справа собачатся инженеры вместо того, чтобы работать, позади не горит проклятая вышка. Бежать тоже некуда, даже если не спеленают ФСОшники, то куда здесь податься?» Затворы камер остервенело трещали. Меж тем Дана с Маркелом бранили главного инженера буровой, а тот беспомощно разводил руками глядя на подчиненных, которые, в свою очередь, таращились друг на друга. Еще эти невыносимые щелчки затворов камер, словно рой мух. «Нет, я не облажаюсь настолько глупо».
- Владимир Владимирович, - произнес Вол в микрофон.
Президент и присутствующие устремили взгляды на Вола.
- Прошу прощения… Моя вина… - продолжал он, при это совершенно не зная, чем закончить. Вол взглянул на помощников. Маркел приобнял Дану за плечи, пытаясь ее успокоить, когда ее гнев был готов перерасти в рукоприкладство. Вол улыбнулся. – Мы забыли предупредить, вернее будет сказать… Запуск важнейшего для страны проекта вдохновил Маркела и Дану на создание семьи. И вы, как национальный лидер, как олицетворение духовных скреп… Владимир Владимирович, окажите честь, пожените эти два влюбленных сердца?
Помощники от ужаса взялись за руки. Меж тем рассвирепевшие вахтовики напёрли на оцепление. Операторы телеканалов метались от помоста до поля борьбы и обратно словно дети в кондитерской. На вопрошающий взгляд Путина пресс-секретарь неуверенно закивал. Заметив это, Вол жестом подозвал главного инженера.
- Чини, блять! – злобно шикнул Вол.
- Как же, там же… Давление! Это не зажигалка, чтобы чиркнуть…
- Плевать, огонь должен быть через пятнадцать минут. Бегом, блять!
Главный инженер поправил строительную каску и дернулся с помоста, но Вол схватил его за рукав.
- Достань кольца.
- Где их взять? До магазина…
- Свои снимайте. Делай!
Инженер кинулся к подчиненным. Услышав, приказ начальника, они начали хвататься за головы и пытались втолковать абсурдность поручения, но одного грозного взгляда Вола хватило, чтобы работа в конце концов занялась.
- Молодежь, молодежь… - добросердечно посмеялся Путин. – В такой день не могу отказать, да и дело благое.
Охрана президента тревожно бегала позади площадки с журналистами, опасаясь прорыва рабочих. Один из сотрудников вернулся к президенту и посоветовал немедля уезжать.
- Зря митрополита не позвали… - шёпотом ответил Путин. – Не могу же я под камерами от народа бегать. И не вздумайте устроить побоище, это еще хуже. Только не на моих глазах! Думай, как выкрутиться!
Стащили трибуны. Члены совета директоров спустились вниз и расположились с краю помоста, не совсем понимая, чего ожидать. На интерактивных панелях блоки с информацией сменили на белых голубей и кольца. В отсутствии рослых на помосте Путин был велик.
Окруженный фотографами Вол под руку Даной шагал к помосту, где Маркел сознавая неподконтрольный хаос мял кулак, не зная, куда деть руки. В колонках звучал свадебный марш Вагнера. Тогда же рабочие прорвали оцепление, и пока их основные силы не давали отрядам гвардейцев вернуть единый строй, полсотни отважных двинулись к площадке торжества, раскидывая мелкие отряды полиции, которые отчаянно вставали на пути. Журналисты спасались за стендами, очистив площадку перед помостом, но продолжали репортажи. Силы ФСО сплотились подле президента, сознавая малую численность, чтобы выступить навстречу. Так между яростью народной и защитниками власти Вол вел Дану под венец. Дана сжимала руку, чтобы не свалится в обморок и бросала на длинные взгляды полные отчаяния, она не могла открыть рта словно бы сами челюсти заклинило. У помоста Вол поклонился президенту и вложил ладонь Даны в ладонь Маркела. Путин простер руки и заулыбался точно дедушка внукам, но одним глазом он наблюдал за рабочими, которые прорывалась все ближе и ближе.
- Не удивлюсь, если скажут, коль женил президент, венчаться будем только у патриарха! Тут, договаривайтесь сами…
Увидев, что рабочие ворвались на площадку, президент начал церемонию бракосочетания (как вспомнил по собственной свадьбе). Он спросил Маркела, согласен ли тот вступить в законный брак, на что Маркел сперва кивнул, но потом заметив сведённые брови президента, громко и внятно произнёс: «Да!».
Репортеры, толкаясь, кинулись брать комментарий у вахтовиков, но те угрюмо шли к помосту. Командир отряда ФСО приготовился было грудью кинуться на бунтарей, однако, когда вахтовики увидали державшихся за руки новобрачных и прислушались к свадебной мелодии, то пелена ярости тотчас спала. Сами среди своих угомонили буйных. Путин благосклонно кивнул вожакам рабочих и продолжил.
- Желаете ли вы, молодая девушка, выйти замуж за вашего кавалера? – спросил Путин.
Дана оглянулась на Вола. Он улыбнулся и медленно кивнул. Забрав у сотрудников ОГК два обручальных кольца, Вол приблизился к Маркелу.
- Согласна, - сказал Дана, смотря в глаза Маркелу, и потянулась к нему губами.
- Подождите минуту, - рассмеялся президент, - прыткие какие! А мне, меж тем, докладывают: миллениалы теряют интерес к делам любовным. Сергей Иванович, вы с кольцами? Подайте брачующимся, пускай обменяются.
Помощники надели друг другу кольца на пальцы. Кольцо Даны оказалось тоже мужским, поэтому она сжала кулачок, чтобы не обронить его в снег. Президент поднес руки над головами супругов.
- Объявляю вас мужем и женой, – Вол захлопал, за ним некоторые ФСОшники, а вахтовики дружно залились аплодисментами. – Целуйтесь уже! - выкрикивали рабочие.
Маркел притянул Дану и поцеловал. Позади из трубы вышки взвилось пламя, потом над другой вышкой, и на остальных, уходя в горизонт. Грянул салют.
Выждав минуту ликования, Путин поднял руку, чтобы все смолкли. Он обратил взгляд на рабочих.
- Мне известно, почему вы здесь. Задержка выплат на таком важном объекте неприемлема. Сергей Иванович распорядился начать выплаты…
Вахтовики загудели. «Олигархии нет веры!» «Обманет!» Кричали и похуже. Путин выслушал и вновь поднял руку.
- Знаю, что не верите, - Путин немного помолчал, - и я не верю. Помню, как сам боролся с олигархатом. Вот что, – Путин просиял, - в честь свадьбы приказываю правительству: выплатить в течение недели задолженность по заработной плате из средств федерального бюджета. Добро?
Рабочие одобрительно загудели. Раздался выкрик «Россия!», и следом минут пять все скандировали «Россия! Россия! Россия!». Путин довольно улыбался и, несмотря на возражения Службы охраны, спустился поздороваться с уже лояльными вахтовиками. Напоследок, Путин обнял Дану, пожал руку Маркелу и уехал на вездеходе. Следом подогнали машины ОГК, Вол помахал гостям и журналистам, которым после отъезда президента было наплевать на него. Обмякнув на заднем сидении, Вол закурил и расстегнул пуховик, одежда насквозь пропиталась потом, как если бы он вылез из бассейна. Новобрачные ехали в другой машине, что радовало. Прикуривая от одну сигарету от другой, Вол скурил пять подряд.
***
Делегации из столицы разместили в базе отдыха, построенной для досуга руководства ОГК. Главный корпус с залом для мероприятий и апартаментами на втором этаже окружали банные комплексы, гаражи для снегоходов и спецтехники, псарни и охотничий домик егеря. Комплекс располагался на берегу речки, которая, впрочем, успела замерзнуть.
Попав в номер, Вол с трудом стянул мокрую одежду. В ванной комнате, опершись на раковину, он вгляделся на отражение уставшего мужчины с дряблым животом. Никакие оздоровительные процедуры не способны вернуть отражение, которое он видел юношей. Тело поплыло точно воск на жаре. Подняв ладони, Вол заметил, что они трясутся.
«Сука, я - просто актер, просто актёр. Это не по-настоящему!»
Вол закрыл глаза: «Неужели кончилось? Старина Валька таки сдюжил».
«Валька ли? Сомневаюсь, что он был способен…»
Вол зашел душевую и, открыв кран, уперся лбом в стену, ощущая как по загривку и спине поливает сверх меры теплая вода.
«Надо бежать, бежать немедля! Вернусь домой к прежней жизни!»
«Еще бы вспомнить, какой она была. Прежняя жизнь теперь сродни прошлой»
Он вышел из ванной и голый плюхнулся на кровать.
«В отличии от театра зрители моей роли пережили последствия. Беременность Кристины, смерть Протасова, свадьба. Язык не повернется назвать происходящее игрой, когда все происходит взаправду. Протасов стрелял в Свечкина или в меня? Кто мог умереть в ту ночь? В любом случае дробь оказалась бы в моем брюхе»
К началу пятого Вола разбудили, он привел себя в порядок и надел деловой костюм. Но выходя, он остановился перед дверью.
«Не важно, есть ли взаправду возможность остаться в игре, терять веру невыносимо»
Как приличествовало по статусу, Вол опоздал, но не так, чтобы опоздать дольше президента. В банкетном зале присутствовало человек тридцать, половина из которых кремлевская охрана. Фуршетные столы полнились блюдами и горячительным, но никто, несмотря на голод, не притронулся к остывавшей еде. Было тихо, люди слишком утомились, чтобы вести беседы. Опершись на стену, Дана большим пальцем вертела обручальное кольцо на безыменном. Быстро так вертела. Маркел, не отнимая телефона от уха, нарезал круги по периметру зала.
- Зачем он про бюджет? – спросил Вол, подойдя к Дане, не отважившись задать вопрос, который хотел изначально.
Дана подняла глаза.
- Путин обещал выплаты рабочим из бюджета. Мог бы сказать, что заплатим мы, а он проконтролирует.
- Политика. Ему приходится держать образ народного спасителя, - ответила она. – За бюджет можете не переживать. Платим по-прежнему мы, только слава отойдет ему. Мы проглотим, особенно после сегодняшнего… - она прервала фразу. – На деле, ОГК тоже не с руки тратить деньги. Бедолаги поморозят задницы и разойдутся с голодухи, а нет - так зря мы что-ли отчисляем налоги на Росгвардию? - Дана увидела, как брови Вола сходятся. – Или заплатим. Такие вопросы не мне решать, - она опустила глаза и вновь увлеклась кольцом.
Вол постоял с минуту и вышел на середину зала. Все принялись с почтением отступать, так что Вол решил отойти к столу. Тартар в тарталетке приманил видом подачи, Вол сунул ее в рот, и, не задумываясь, еще одну следом. Жуя, он увидел главного инженера и махнул ему подойти.
- Как это ты… - он проглотил. – Как это ты умудрился вышку починить? Рассказывай.
- Мы, того, пропан подали по трубе из баллонов. Внизу тоже полыхало будь здоров. Не видно было? Хорошо… Думали подорвемся!
- Мда, ничего не могу сказать! Помню, в армии мы как-то пытались согреть заброшенную казарму…
Судя по внезапно изменившемуся выражению лица главного инженера на придурковатое, в зал вошел Путин. Инженер подергал бровями, побуждая Вола обернуться.
«А че я сразу?», - прорвалось в сознании Вола.
Утерев губы, Вол подтянул полы пиджака и, застегнувшись на одну пуговицу, развернулся на каблуках. По лицу Владимира Владимировича было заметно, что он вымотан не меньше остальных. Приобняв Вола, президент поблагодарил собравшихся за работу. Отметил смекалку Свечкина и пожелал доброй слаженной работы. В конце пожурил главного инженера за задержку с огнем на вышке, но без злобы, по-отечески. Вол пригласил Путина к столу, президент с неохотой согласился на рюмку, при этом, после тоста лишь сделал вид, что отпил. Следом к Путину стянулись просители. Президент, как архиерей на исповеди, быстро выслушивал и отпускал, обещая взять на контроль. Удивительно, не прогнал никого. Под конец очереди Вол тоже задумал подойти, но передумал. Спустя пятнадцать минут просители кончились и Путин попрощался. Вол вызвался проводить. Стоя на крыльце, уже в момент, когда президенту открыли дверь автомобиля, у Вола вырвалось:
- Владимир Владимирович!
Путин остановился и взглянул на Вола, подняв брови. В голове Вола клокотало: «Я не настоящий! Свечкин умер! Я двойник! Вас обманули!» Но тут его зрачки расширились: «А вдруг и он… Тогда… Если я не настоящий и он, что тогда настоящее, кроме потоков бабла? Если мы двойники, почему тогда поддерживаем мерзость, зачем крутим колесо, когда понимаем его порочность. Может, без разницы, кто исполняет роль? Может, мы лишь части пьесы? Дело в пьесе? Что есть пьеса? Разве, пьеса не входит в репертуар театра? Что есть театр?» Мысли рождались стремительно, а меж тем, президент ждал вопроса. Вконец запутавшись, Вол сказал:
- Ничего, Владимир Владимирович. В другой раз! Счастливого пути!
Путин подернул плечами и сел в машину. Вол спросил у охранника закурить, и какое-то время стоял, курил и глядел на звезды без единой мысли.