Солнце едва поднялось из-за горной гряды, но светило не по-зимнему задорно. Девственное снежное покрывало, тронутое пунктиром следов пробежавшего зверя, сияло бриллиантовым переливом. Несчетная братия кедров и скалы, отблескивавшие металлом, вкупе с всеобъемлющей белизной образовали идиллию, ценимую живописцами.

По проталине у подножья горы шли двое: мужчина и молодая женщина, в одинаковых белых пуховиках. Мужчина нес в каждой из рук по канистре, наполненной родниковой водой. Девушка смотрела то на него, то под ноги, и предупреждала о препятствиях.

— Как же здесь прекрасно, Дима, — сказала девушка, разбросанными по плечам белокурыми волосами, которые ниспадали из-под вязанной с помпоном шапочки.

— Ты это каждый день говоришь, — пропыхтел Дима.

Он посмотрел вправо, однако спутница отстала на несколько шагов и, прищурившись от сияния, отраженного от снега, сладко потягивалась.

– Идем быстрее, я тут не пух в бочках из-под … в канистрах вода, — насупился он, поняв, что гневливое ворчанье потерпело фиаско в зародыше.

— Не ругайся, все равно не умеешь, — засмеялась блондинка и, догнав Дима, прижалась к его руке.

— Ну, правда тяжелые…

Девушка на цыпочках потянулась к уху Дима, которое в такт шагам поднималось и опускалось:

— Когда вернемся, я вознагражу тебя сполна, —она игриво повела бровью, — если, конечно, у тебя останутся силы.

— Будь спокойна, — сказал Дима, оголив зубы.

Блондинка прибавила шаг, то и дело оглядываясь назад. Ей представлялось, что добро, которое ее переполняло, излучается сквозь кожу. Внезапно, она резко развернулась и встала на месте. Брови сдвинуты, губки поджаты. Дима же продолжал идти размеренным шагом. Оказавшись позади, она догнала и, не меняя выражения лица, шла и не отводила взгляда.

— Что? – спросил Дима, не выражая эмоций кроме выдоха, глубже обычного.

— Знаешь, я тут подумала: почему бы не построить еще один дом? Маленький такой рядом с нашим, — указательным и большим пальцем демонстрируя крохотность.

— Лиза, ну что ты опять задумала? Какой еще второй дом? Разве ты забыла, для чего мы здесь?

— Да мы только и делаем, что постоянно о нем заботимся! Имеем же мы право на хоть какую-то личную жизнь.

— Мне казалось, ты счастлива.

— Ты просто ничего не замечаешь. Как обычно.

— Чем он тебе вдруг так помешал?

— Хотя бы тем, что, когда мы в постели, неподалеку лежит чужой мужик. И не простой, — она оглянулась по сторонам и мельком над головой, и продолжила полушепотом: — Ты же помнишь, как Полина его берегла, значит, он тот самый.

— Скорее всего, — Дима искривил рот и закивал в знак согласия. — Что ж с того?

— Его разум живой, он ищет выход, а мы в этот момент…

— Он не в этом мире. Если он не очнулся, значит, остается в Пуле. Чего я рассказываю очевидные вещи, будто бы ты ни разу там не была?

— Не убедил!

— Перестань накручивать себя, — иронично протянул Дима.

Холод, принизывавший холод был первым, что ощутил Константин. Говорят, что человек, замерзая, впадает в оцепенение, когда тело замедляет жизненные процессы, отчего нестерпимо хочется спать. В этот момент больше нет боли и страха, эмоции отступают перед величием неизбежно надвигающейся вечности. Для Константина же холод символизировал воскрешение, под гусиной кожей блуждали искорки тепла, он чувствовал это, а значит, был жив. Он открыл слипшееся веки и обнаружил себя в небольшой избе. Его кровать находилась у стены, из мебели имелась древняя этажерка, набитая хламом, другая кровать побольше и столик с чайничком на переносной электроплитке. Скупо теплился камин. Из-под укрывавшей Константина овечьей шкуры тянулись трубки и провода к изголовью кровати. Тело занемело и не совершенно слушалось. Сумев пошевелить правой рукой, он волевым усилием вытащил ее из-под одеяла и снял дыхательную маску со лица. Неуклюжими пальцами он трогал запущенную бороду. Приборы истошно пищали, доставляя ушам раздражавшую резь. Константин подвигал левый рукой и ощупал ноги и тело. Он попытался подняться, но не смог. Пролежав еще минут пятнадцать минут, он увидел, что входная дверь распахнулась, впустив клубы морозного воздуха.

– Очнулся! Лиза, бегом сюда! – крикнул Дима, увидев хлопающего глазами Константина.

У Димы было могучее тело с широкой грудью, от которой через расстегнутый ворот пробивался пар, и румяное лицо, слепленное довольно грубо. Дополняла образ большая шапка из длинношерстного меха с ушами, из-под которой торчали вихры бронзово-рыжей шевелюры. Не сняв пуховика, парень подбежал к Константину и с заметным волнением сказал:

– Не беспокойтесь, с вами все в порядке.

– Кто вы? – слабым голосом спросил Константин.

– Я Дмитрий.

Вошла девушка.

– Это Лиза, – добавил он. – Мы присматривали за вами, пока вы находились в коме.

– В коме? – эта новость явно ошарашила Константина.

– Да, в коме, – сказала девушка.

– Где я? – спросил Константин, поняв, что в столичном штабе не стали бы строить бревенчатой комнаты.

– В горах Алтая. Вас перевезли сюда для безопасности, – сказал Дмитрий.

– Для какой еще безопасности? – мозг Константина пробуждался. – Где Полина?

– Отдыхайте, вам нужно набраться сил, – сказала Лиза, – расспросы подождут.

– Приведите ее сюда!

– Полины здесь нет, успокойтесь, – сказал Дмитрий.

– Где она, я спрашиваю? – предчувствуя неладное, осипшим голосом крикнул Константин и приподнялся на локтях. – Хочу ее видеть!

Лиза решила взять ситуацию под контроль, не дожидаясь пока мужчины начнут конфликтовать, подбежала к Константину и снова его уложила.

– Я расскажу, только лежите. Вам пока нельзя вставать, – сказала она, наваливаясь телом на ослабшего Константина.

– Вы не вернулись из Пула в запланированное время, – начал Дима, сняв шапку. – Медики запустили сердце, но вы не пришли в сознание. Стало ясно, что «там» вас что-то не пускает обратно. Ни через день, ни через неделю, ни через месяц вы так и не очнулись. Словно волчица Полина не покидала вас и не подпускала никого, боясь, что вам могут причинить вред. Не ела, не пила, не спала. Я знал ее не близко, но даже мне были видны изменения. Ее взгляд наполнился отчаянной верой фанатика. Не хотел бы я претерпеть подобное, – сказал Дмитрий и отвел глаза в сторону.  – Простите. Вы хотите узнать, что произошло. Спустя год, как вы оказались в коме, на базу напали оперативники частной охранной организации «Black Sting», аффилированной с Hive. Многие наши погибли при штурме, не успев скрыться по тоннелям.

– Полина, – Лиза вступила, и Константин, услыхав имя предмета своего наваждения, повернул голову к ней. – Полина удерживала подходы к медицинскому отделению, где вы находились. Она приказала эвакуировать вас. Мы уговаривали ее отступить, но она не соглашалась, покуда вы находились в опасности. Пришлось оставить ее там. Мы не знаем подробностей, но после штурма Полина не вышла на связь. Скорее всего, она погибла, – закончила Лиза, положив руку на предплечье Константина.

– У нашего сообщества есть убежища в горах Алтая. Мы перевезли вас сюда, в место близ Каракольских озер.

– Какие к черту озера… – застонал Константин. – Почему ее оставили без поддержки? Кто видел, что она погибла? Где тело? Вы отправляли людей на место боя?

– Мне очень жаль, – сказала Лиза.

Наступило молчание. На Константина накатывал ужас от осознания произошедшего с ним и его любимой.

– Какой сегодня день? – спросил Константин.

– 17 декабря 2047 года, – сказал Дмитрий.

Константин лежал на спине, пустым взглядом уставившись в потолок. Лиза и Дмитрий больше не решались заговорить. Прежний Константин мог разрыдаться и погрузиться в самобичевание. Но он больше не был студентом двадцати с небольшим лет. Он воплотился в представителя древней расы, он сын самого Управителя. Именно он возглавил исход несогласных на Землю.

Внутри у Константина разгоралось пламя, но оно не калечило, а возбуждало жажду обрушиться на врагов, отобравших у него Полину. Жар согрел мышцы, кровь уподобилась лаве, а выдыхал он обжигающую серу. Константин откинул одеяло, сорвал провода и трубки. Он поднялся на ноги, распрямился, холод перестал сковывать. Константин словно пылал изнутри и снаружи.

– Утренняя звезда. Мое первое земное имя звучит, как Утренняя звезда.

Лиза и Дмитрий с полминуты находились в шоке, затем, опомнившись, склонили головы:

– Ты явился.