На следующий день Константин с трудом поднялся с кровати, несмотря на недавний прилив сил. Конечности по-прежнему неважно слушались, ломило кости, суставы ныли при малейшем движении. Мышцы сильно атрофировались за долгое время бездействия. Мало того, в голове постоянно шумело, и не прекращались боли, которые то усиливались, то угасали, но мучали, не преставая. Лиза готовила для Константина диетическую пищу, однако, и та с трудом принималась организмом. Первые дни прошли в непрерывных страданиях. После пробуждения глаза Константина обесцветились, приняв оттенок серого под серебро.

На третий день Константин смог ходить. С тех пор он с удовольствием выходил на свежий воздух. С каждым днем его прогулки заводили все дальше, поступь приобретала прежнюю твердость. К концу первой недели Константин вернул прежнюю форму.

Временами он уединенно сидел у стола и покрывал бумагу схемами и символами. Лиза иногда украдкой заглядывала в записи, но не могла ничего разобрать. Впрочем, чаще всего работа Константина заканчивалась тем, что он в раздражении швырял в стену смятые листы. 

Вечерами много разговаривали. Особенных развлечений у парочки в дикой местности не было, и Утренняя звезда, которого они не видели десятки тысяч лет, был для них очень любопытен. Константин многое выяснил о произошедшем за три года, пока пребывал в коме. Узнал, как страдала Полина. Было невыносимо больно слушать о терзаниях над его телом. Со временем Полина впала в своего рода транс, так как мало спала и практически ничего не ела. Она только и делала, что сидела у больничной койки и ждала в бреду. Временами ее разум просветлялся, и она с улыбкой говорила, что предчувствует скорое пробуждение. Затем шел откат и тяжелейшая депрессия. Однажды врачи предложили отключить Константина от аппарата поддержания жизни. Лиза была среди тех, кто присутствовал при том разговоре. Ярость бешеной росомахи сошла бы за светский раут по сравнению с тем, что приключилось с Полиной. Само собой, впредь вопрос не поднимался. «Она верила, так верила!» — постоянно говорила Лиза.  Дима отдал Константину карточку от Полины, написанную за минуту до того, как обездвиженного Константина вывезли из базы. Шел бой, поэтому слова писались второпях, буквы были смазаны. На карточке было следующее: «День предвещает звезда утренняя, вечерняя его провожает, но суть их едина – Венера».

Также выяснилось, что Пироян с командой обосновался на новой базе в разрушенной Москве, где среди обломков и бесконтрольного населения было легко укрыться.

За неделю до Нового года Константин попросил у Димы и Лизы достать ему книги, особенно по математике, логике и гуманитарным наукам. Он объяснил, что мозг прежнего Константина достаточно примитивен и не способен полностью вместить обретенный полноценный разум. Чтобы развить необходимые нейронные сети и устойчивые синоптические связи в мозге, его требуется развить. На что обычному человеку потребовались бы месяцы и годы, Константин развивал за часы и дни. Печатных книг у ребят не нашлось, взамен они дали устройство виртуальной реальности с продвинутой системой шифрования и подключенное к сети главной базы.

Разработав тренировки для мозга, Константин не прекращал физических упражнений. Теперь он бегал в горы, где по колено в снегу, часто по непролазному валежнику, усердствовал над повышением мышечной силы и выносливости. Он закалялся в ледяных озерах или в горных ручьях. Лиза была в восторге: отпала надобность самой ежедневно ходить за водой. Изнуряя себя до предела, Константин прибегал домой и без сил падал на кровать, и мигом забывался крепким сном. Однако, словно по будильнику, два часа спустя он просыпался и садился упражняться в виртуальной реальности. В новый год Константин вошел крепким и посвежевшим мужчиной, его боли в голове прошли. На стене у его кровати появилось множество пригвожденных листков с начерченными схемами.

В канун Рождества Дима и Лиза играли в «Балду» и мирно беседовали. В печи трещали поленья, в доме было очень уютно, они открыли бутылку медовухи. Константин весь день, как обычно, пропадал в горах. Лиза была в настроении и много подтрунивала над Димой, который проигрывал.

— Корал, пять очков, — торжествуя, сказал Дима и вписал себе баллы.

— Коралл, с двумя л, — засмеялась Лиза

— Все, нет здесь слов! Согласен на ничью.

— У тебя на четыре очка меньше, какая тут ничья. Тем более я вижу здесь слово из пяти букв. Ой, и одно из трёх.

— Где? Ну, где здесь слова? Покажи.

— Сдавайся, и покажу.

Баталию прервал стук в дверь. Это был Константин, он всегда стучался, когда входил, все-таки ему приходилось делить кров с парой влюбленных. На улице был снегопад, Константин походил на йети с румяным от мороза лицом. Он держал двух зайцев.

— Ого, где вы их нашли? Пурга какая! — сказала Лиза.

— Управишься с ними? – ответил ей Константин. — Завтра Рождество, давайте устроим маленький праздник. О, выпивка уже на столе.

— Ну, вы постоянно в делах, мы решили не ждать, — Дима обрадовался прерванной игре.

Дима с Константином освежевали и порубили тушки, затем отдали Лизе, которая собиралась приготовить жаркое. Константин налил себе стаканчик.

— Вижу, справляетесь превосходно, такой форме позавидует даже лакедемонянин, — сказал Дима.

— Времени мало, но для предстоящего сойдет, — ответил Константин.

— Эх, какими мы были исполинами в первую жизнь!

— Не чета современным людям, - сказала Лиза.

— Полина была бы так счастлива видеть ваши успехи.

Она была его звездой. Теперь она потухла. Быть может, Полина переродилась в какую-нибудь Машу, Таню, быть может, Полина родилась бразилианкой или эскимоской. Хотя нельзя сказать с уверенностью, сколько разум пробудет в Пуле, он может выбраться через пять минут, а может через десять, сто лет. Скорее всего, в этой жизни Полина была потеряна навсегда. Удастся ли в другой жизни отыскать любимую? Почти тридцать тысяч лет и двести восемнадцать жизней прошло с их последней встречи. То была первая жизнь на Земле. Воспоминания о ней почти стерлись из памяти.

Легко возжелать покинуть Отца-Управителя и стать живыми существами во плоти. Сложно найти в секторе галактики, на который народ Сети распространил влияние, подходившие организмы для вселения разумных существ. Планета, ныне именуемая Землей, понравилась Особому сплетению (тогда у Константина и Полины не было имен) с самого начала. Звезда, вокруг которой вращалась планета, была молодой. Прекрасный климат, развитая флора, множество океанов и морей, пресная вода в избытке. Разнообразная и относительно безопасная фауна, гигантские чудовища успели вымереть. Самое главное – планета была способна обеспечить существование многочисленного биологического вида в условиях ресурсного изобилия. Втайне от Отца началась подготовка. Избрав для намеченной цели самых многообещающих существ на планете – гоминид, Особое сплетение решилось воплотить намерение в жизнь, именно в жизнь. Преимущество происхождения от Отца дало возможность, будучи лишёнными плоти, иметь власть над материей. Сотни тысяч лет ушли на генную инженерию, на расселение полученных особей по возможным пригодным местам на планете, на анализ умственных и физических способностей выведенных организмов. Наконец, был создан геном, полностью удовлетворивший требования к носителям. Зиготы, носившие спирали ДНК людей, были помещены в самок предыдущего образца экспериментов, так как они по развитию были близки людям. Предпоследнему подвиду было по силам воспитать и защитить детей. Она (половина Особого сплетения, именуемая ныне Полиной) подобрала место для будущего поселения вблизи Персидского залива у устья Евфрата, которое отличалось плодородием и благоприятным климатом. Он (половина Особого сплетения, именуемая ныне Константином) создал в том месте многочисленные сады и поля для обеспечения пищей и материалами. Последним деянием Особого сплетения явились катаклизмы, уничтожившие результаты предыдущих экспериментов по созданию людей. Настала пора действовать.

Связи народа Сети были нерушимы, сцепляемые волей каждого. Отец подобно центральному узлу, пропускал через себя все потоки Сети, его сила удерживала от распада отдельные Сплетения. Отец встроил Сеть в сектор звёздных систем, бережно черпая энергию звезд и темную энергию, не нарушая баланс. Чтобы вырваться из оков, Особому сплетению пришлось нарушить равновесие. Избрав двенадцать звёзд по границам влияния Сети, Особое сплетение двинулось по границе Сети, впитывая энергию извне и тем ускоряясь. Баланс неизбежно пришел в расстройство, гравитационный хаос обрек бесчисленные планеты на гибель. Ужас объял народ Сети, но отступать было поздно. Особое сплетение знало, что Отец будет вынужден удерживать стабильность Сплетений, чтобы не допустить жертв. Времени ослабленного контроля хватило для преодоления нерушимости связей. Заговорщики выжидали момент, когда Особое сплетение наберет достаточно мощности, чтобы последовать за ним. Со вспышкой первой звезды беглецы приготовились, со вспышкой второй, Особое сплетение повело заговорщиков на границу Сети. Затем истощенные звезды начали взрываться одна за другой, что послужило сигналом. Около шести тысяч беглецов, соблазненных Землей, устремились к Особому сплетению. Оно перемещалось на колоссальной скорости, озарив сектор ослепительным светом, его переполненная энергией сущность могла в любую минуту разорваться, обратившись в черную дыру. Отец уже постиг свершаемое. Однако вмешайся, останови он такую силу, Отец уничтожил бы сектор целиком, вместе со своим народом. Со вспышкой последней звезды, мчавшиеся беглецы оторвались от центрального узла Отца. Рассчитано идеально. Свобода!

Его глаза впервые открылись, был сделан первый вдох, повлекший истошный крик, знаменовавший появление новой разумной расы во вселенной.

Местность, где беглецы обрели дом, оказалась поистине сказочной. Труд не потрачен напрасно. В возрасте четырех-пяти лет дети на голову превзошли родителей, а первая жизнь не отняла памяти у пришельцев. Они жили вместе с отцами и матерями, предаваясь радостям жизни, веселились, удили рыбу в Евфрате, гуляли по траве, купались в теплых водах залива. Беглецы испытывали эйфорию от подлинной, по их мнению, жизни. Сокровенные желания, таившиеся некогда в грезах, были воплощены наяву. Родители существ Особого сплетения заметили, что мальчик и девочка постоянно вместе, их просто невозможно было разлучить. Поэтому мальчик был наречен именем звезды, что предшествует заре — Утренней Звездой. Девочку, напротив, назвали в честь звезды после заката — Вечерней Звездой. Доселе у созданий в Сплетениях не было имен. Они бесполезны там, где можно в любой момент обратиться к каждому напрямую. Существа из Сплетений различали друг друга по набору личностных характеристик. На Земле беглецам понадобились имена, ведь их разумы потеряли постоянную ментальную связь, отчего невозможно было опознать друг друга иначе, как по внешним признакам. Имена стали решением, о котором изначально никто не задумывался.

Дети росли, изменялись и их отношения между собой. В малолетстве они испытывали к своим половинам чувства любви и общности лишь на привычном в Сети платоническом уровне. Вступив в юношеский период, беглецы познали новое состояние, которое не могли вкусить, будучи бестелесными существами. На этом этапе пришельцы наслаждались страстью вожделения. От союзов половин Сплетений родился первый потомок. Однако радость сменилась горем – через день тот скончался. Пришельцы устрашились, что они не способны породить жизнь и плоды их любви до конца века будут горьки. Через месяц после смерти первого ребенка, Вечерняя Звезда родила сына, который был наречен именем Кана. Вопреки опасениям он выжил. Вскоре и другие женщины познали материнство, что вдохнуло в поселение веру в будущее.

Постепенно умерли родители беглецов, обреченные на короткий век. Однако нарождавшиеся потомки обеспечили рост поселения. На месте разрозненных шалашей появились деревянные, а позже каменные дома. Чтобы эффективно организовывать труд, Утреннюю Звезду, по праву могущественнейшего, избрали царем. Некоторые беглецы ушли осваивать близлежащие дикие земли.

Спустя полвека жизнь перестала быть беззаботной сказкой. Поселенцы столкнулись с первыми буйствами стихии, иногда приходилось бороться за существование. Болезни и недуги поражали потомков первого и последовавших поколений. Когда дети беглецов начали умирать в возрасте семидесяти – девяноста лет, стало ясно, что потомки не унаследовали физическое совершенство беглецов. Потомки были слабы, но их преимуществом стала многочисленность. Утренней Звезде и его ровесникам было по полтораста лет, а размножившиеся потомки уже взирали на них, как на богов, с завистью и подобострастием. Во втором столетии человечества потомки четвертых и пятых поколений проводили время среди себе подобных, все больше отдаляясь от прародителей.

— Да, все так и было. Подумать только, сколько времени прошло, — сказал Дима, прихлебывая жаркое.

— Почему вы в старости ушли из поселения? — спросила Лиза.

— После смерти Вечерней Звезды я впервые почувствовал одиночество, чтобы справиться с болью я выбрал уединение и размышления.

— Мне тоже было невыносимо, когда погиб Дима.

— Что произошло? – спросил Константин.

— Смешно и вспоминать, - с нелепой усмешкой сказал Дима. — Меня сожрал крокодил. Лет сто шестьдесят мне было. Одного прибил, но второй меня таки достал.

— Очень смешно, я до сих пор помню свой ужас. А тебе смешно! Ты ж у нас хохмач, — забрюзжала Лиза.

— Прости. Просто, преодолеть столько трудностей, чтобы тебя съела глупая рептилия.

Поздний ужин прошел в воспоминаниях. У каждого сидевшего за столом была за плечами не одна сотня жизней, было, что рассказать. Старались говорить о хороших моментах, о радостях, открытиях, мечтах. Сочельник выдался удачным. Было дивно просто посидеть и поболтать о минувшем.

— Уже поздно. Идемте спать, завтра вы нужны мне отдохнувшими, — сказал Константин, выходя из-за стола.

— А что завтра? – спросила Лиза, которая собирала посуду.

— Вы отвезете меня в город. Пора браться за дело.

— А что же мы? – спросил Дима.

— Хотите остаться здесь?

— Мы с радостью поможем, что бы ты ни задумал, — сказал Дима.

— Оставайтесь, вы заслужили свою тихую идиллию.

— Спасибо, но знайте, здесь вас всегда ждут двое любящих людей, не мешкая придут на ваш призыв, — сказала Лиза.

— Вы сделали достаточно, чтобы я не сомневался в вас.

Лиза с Димой легли, а Константин еще долго стоял у избы и всматривался в звездное небо, высматривая Венеру.