Железнодорожный вокзал в Бийске небольшом провинциальном городке неподалеку от столицы региона, выглядел соответствующе: бедная архитектура, безобразные шпили из жести и обшарпанные фасады, вековая постройка изо всех сил старалась сохранить лицо.

Константин вышел из машины и разминал ноги, занемевшие от долгого переезда. Уперев руки бока, он наклонился влево, похрустывая уставшим позвоночником, и замер в этом положении. Он увидел Катрину. Несмотря на мороз, она была в тесном пуховике до талии без шапки и варежек. Константин помахал, радуясь знакомому лицу. В укутанной фигуре она тоже узнала друга и подошла.

– Ты жив! – воскликнула Катрина, бросившись на шею. – Когда сказали, что нужен человек, чтобы тебя встретить, и мне позволили, я так обрадовалась. А где твои вещи? Твои же приятели останутся, и мы поедем вдвоем? - протянула она последнее словно.

Дмитрий и Лиза проводили их до вокзала, где попрощались с Константином.

— Берегите себя. Благодарю за то, что заботились обо мне эти годы, – сказал Константин.

— Куда вы отправитесь? – спросил Дима.

— Прямиком на новую базу, повидаться с генералом.

— Тогда в добрый путь! – сказал Дима. – Не напоминайте ему о нас. Передайте только, что в горах Алтая не помешает новый генератор и кабели сгодились бы …

— Ты ему еще список напиши! – сказала Лиза.

— Так, вот, — Дима полез в карман.

Лиза хлопнула себя по лбу и вырвала руку Димы из-за пазухи.

— Мы рады были прожить это время с вами, – сказала Лиза. - Если от нас что-то потребуется, как уже я говорила, мы с готовностью выполним любое поручение.

— Больше всего я бы хотел оказаться на вашем месте, — сказал Константин. —  Жить спокойной жизнью в уединенном уголке в горах, но обстоятельства вынуждают действовать. Меня, не вас. Ты и Дима сумели отыскать друг друга. Оставайтесь подальше от людей и пользуйтесь вторым шансом на счастливую жизнь, – сказал Константин, обняв обоих.

Несмотря на вывеску «Бийский железнодорожный вокзал» рельсов там не было. Теперь трясущиеся вагончики ушли на покой, уступив место высокоскоростным поездам, летающим в трубе под землей с запредельной скоростью в сильно разреженном воздухе. Отсутствие соприкосновения с поверхностями и магнитное ускорение позволяло путешествовать со скоростью пули. Через Россию за три часа без остановок!

Спустившись под землю, Константин и Катрина вошли в комфортабельный вагон экспресса. Как заведено в пассажирском транспорте, салон был поделен на два ряда кресел с проходом посередине.

– Долго ехать? – спросил Константин, пристегиваясь ремнями безопасности в кресле.

– С остановками часа два, думаю, – ответила Катрина.

Подошел контролер – тучная женщина за пятьдесят. Катрина подала билеты, контролер оторвала корешки и вернула обратно. Затем она проверила надлежащим ли образом застегнуты ремни безопасности, подергивая концы в разные стороны. Скорее всего, не повинуясь инструкциям, а от хорошего настроения, контролер пожелала счастливого пути и на ее лице появилась широкая улыбка.

Через пару минут вокруг загудело, и поезд тронулся. Пока он набирал скорость, у пассажиров закладывало уши, некоторых мутило. Где-то через пять минут после старта поезд набрал постоянную скорость и шум стих.  

– О чем думаешь? – спросил Константин, увидев пустое выражение глаз своей спутницы.

– Так, глупости. Знаешь, реальность интересней вымысла. Несмотря на изобретательность творческих людей в стремлении нас позабавить, действительность отстаивает корону первенства в способности удивлять, – сказал Катрина, не меняя выражения лица.

– Поясни, – сказал Константин, надеясь скоротать время за трепом.

– В одной общаге со мной, ниже этажом, проживает создатель рода человеческого, причем ютится в компании трех потомков, – повернулась к нему Катрина. – Дальше больше: ночью у бара на моих глазах создатель отхватывает крепких люлей от пьяной гопоты. На десерт его спеленала милиция. Как тебе?

– Правда, – рассмеялся Константин, – а дополнит картину небольшой факт, что ты с ним переспала.

– Только не превращай меня в лягушку, о великий, – Катрина была в своем репертуаре. – Хотя нет, в старости мы, все те, кто в молодости спали с тобой, соберем хор и станем петь противным старушечьим голосом похабные частушки.

– Второй вариант мне нравится больше, – продолжая смеяться, сказал Константин.

– Как ты? – спросила Катрина.

– Не очень, я обрел настоящего себя, но снова потерял Полину, – сказал Константин, растирая пальцами веки.

– Я помню тот день, много хороших людей не вышло после штурма.

– Ты же была в городе. В горах мне вкратце рассказали, что произошло, но у меня остались вопросы. Может быть ты сможешь ответить? – спросил он.

– Прости, это случилось поздно ночью, когда я спала в своей квартире в городе.

– С чего Hive вообще напали на базу? Они раньше такого не делали.

– Помимо того, что мы годами крали у них документы и совершали атаки на их серверы? – спросила Катрина с толикой едкости в голосе, – Была причина. Наконец, мы их здорово разозлили.

– Как?

– Мы вытащили на суд общественности их темные делишки. Ты помнишь пропавшую колонию на Церере?

– Да, Космическое агентство потеряло связь с колонией, и потом отправило туда шаттл для выяснения причин.

– Они выяснили. Агентство обнародовало отчет, в котором говорилось, что колонисты погибли из-за поломки системы жизнеобеспечения. Максу сообщение показалось неправдоподобным, и он начал копать.

– Накопал?

– Прямо Клондайк. Он стянул переписку технического директора Hive Марка Стилла с его менеджерами. Можно было ожидать от Hive всякого, но от того, что они сделали даже у меня волосы дыбом встали, — сказала Катрина. — Перед стартом экспедиции, каждому колонисту вживили импланты Hive экспериментальной серии, которые помимо прочего позволяли общаться телепатически. Hive расписали Международному космическому агентству преимущества имплантов, а самое главное они предоставили их бесплатно, уверяя в преданности науке и желании расширить горизонты человечества. Началось прибытие колонистов на Цереру. Приземление прошло отлично, база была произведением лучшей инженерной мысли, оборудованная всем необходимым для выживания людей в космосе. Однако через два месяца у миссии начались проблемы, причем не с базой и ее жизнеобеспечением, а с имплантами. Функция телепатического общения перестала подчиняться командам на отключение. И отгадай, кто для этого постарался?

– Hive?

– Hive. Они послали сигнал с Земли и заблокировали возможность ручного отключения имплантов. Заодно они вывели из строя станцию связи на Церере, которую ранее они же любезно предоставили. На спутнике сложилось бедственное положение. Двести пятьдесят человек постоянно слышали мысли друг друга в своих головах. Человек способен контролировать то, что он говорит, но над мыслями практически не властен. А ведь у каждого запрятаны скелеты в шкафу и разные дурно пахнущие качества, которые мы сдерживаем, улыбаясь человеку в лицо. На Церере все это стало достоянием базы. Жены ненавидели мужей, белые материли черных, черные материли геев, мужчины в подробностях воображали, что бы они сделали с проходившими мимо женщинами, коллеги завидовали и желали неудач друг другу, молодожены узнавали об истинном прошлом избранников, об имуществе, которое они хрен бы отдали при разводе и о многом, многом другом. А корпорация на Земле регистрировала данные и скрупулёзно протоколировала, — говорила Катрина. — На Церере началась нескончаемая распря. Некоторые пытались отдалиться от базы в надежде покинуть зону действия сигнала, но чужие мысли можно было услышать в любой точке Цереры. Появились жертвы. Прошла череда самоубийств. Hive продолжала записывать, ничего не сообщая о судьбе колонии Космическому агентству. В один прекрасный день в конце марта 2045 года один обезумевший ученый, а психически здоровых тогда уже не было, созвал выживших в отсек для собраний под предлогом новости о найденном решении проблемы имплантов. Когда все пришли, этот ученый, доктор геологии Кулявичус, разгерметизировал отсек, а сам сбежал. Все жители базы, кроме него, задохнулись. Таков был исход зловещего эксперимента Hive.

– Выродки, – скривив рот, сказал Константин.

– Это не все. Мы узнали, что доктор Кулявичус впоследствии покончил с собой. В его дневнике нашли бредовые записи о голосах в голове, несмотря на отсутствие живых людей на базе. Может быть шизофрения, а, скорее всего, он уже не мог выносить даже собственного внутреннего голоса, — сказала Катрина. — Hive, поняв, что они сотворили, не стали откладывать в долгий ящик и принялись заметать следы. В одном из перехваченных писем значатся огромные суммы взяток должностным лицам Мирового космического Агентства и ряду чиновников из космических ведомств стран. Они сработали оперативно, и им таки удалось скрыть правду. Они так считали. Когда мы поняли, что за документы попали нам в руки, никто не сомневался, как следует поступить. Макс слил информацию в сотни информагентств и блогерам по всему миру. На следующий день было жарко. Акции Hive обрушились, были инициированы расследования. Общественность негодовала, прошли митинги, офисы корпорации подверглись погромам. Однако, Hive не стала бы Hive, если бы не вышла сухой из воды. Они представили обществу какого-то занюханного козла отпущения, который якобы без ведома компании совершил это преступление. На него повесили ответственность и уволили из компании. Закончилось тем, что этого сморчка упрятали в дурдом, компания выплатила миллиардные компенсации и публично извинилась за сотрудника. На следующий день корпорация представила новый сервис Hive Travel, позволяющий путешествовать по миру с полным погружением, сидя на диване, и обыватель кинулся исследовать виртуальные локации, где там упомнишь о преступлениях. Парам-парам-пам фить!

– Затем они вычислили, где находится наша база, и ударили, чтобы зачистить виновных в утечке, – сказал Константин.

– Угу. Вдобавок они захватили часть наших архивов и оборудования.

– То есть, Hive знает, кто мы на самом деле? – обеспокоенно спросил Константин.

– Вряд ли, Макс не дурак и не хранил данные такого плана на носителях без надежного шифрования, но алгоритмы поиска могли попасть к ним.

– Черт, это очень плохо, – сказал Константин. – На месте будем думать, что делать. Сколько еще ехать?

– Минут сорок, – ответила Катрина и откинулась в кресле.

Остаток поездки ехали практически молча. Константин старался придумать, как разгрести гору проблем, свалившуюся после пробуждения. Он помнил об ответственности за судьбы не только пришедших на Землю, но и за миллиарды потомков, наплодившихся за тысячелетия. Он заварил эту кашу, и они ехали туда, где похлебать придется прилично.

В вагоне крутили фильм о природе Малайзии. Чтобы слушать озвучку, нужно было вынуть наушники из спинки кресла, расположенного впереди. Константин оставил их на месте, решив провести немного времени в относительной тишине, созерцая сочные зеленые джунгли. Он обернулся к Катрине и увидел, что она внимательно смотрит передачу, буквально не отрывая взгляда. Спустя пару минут, в нем взыграло любопытство, Катрина не была человеком, который может завороженно смотреть телевизор. Она не поменяла позы даже в момент, когда он полуобернулся к ней и стал сверлить ее прямым взглядом, не выразила не единой эмоции. Червь интереса проникал все глубже, но его вдруг осенило. «Не может быть!» – подумал он и провел ладонью перед ее глазами. Катрина не отреагировала. Его позабавила пришедшая мысль о том, что принципы принципами, но, выясняется, Катрина не удержалась от манящей всемирной паутины. Спустя секунду его улыбка медленно сошла, и его губы негодующе искривились, он припомнил последние события. Взяв руку, он принялся энергично трясти Катрину. Она моргнула и повернула голову.

– Что случилось?  

– Ты была в сети сейчас?

– Была, – сказала она, понимая, насколько глупо отпираться. – В чем проблема?

– Это на тебя не похоже, и … с кем ты вообще общалась? Разве наши теперь пользуются соцсетями?

– Успокойся. Ты стал параноиком после возвращения.

– Тебе следует объяснить, что происходит, – крепко сжав ее руку, сказал Константин.

– Отпусти, – отрывая его руку, – я работала. Послушай, если ты не заметил, прошло три года. Я закончила университет. Теперь администрирую один ресурс. Мы занимаемся любительскими спектаклями.

– Театр?

– Типа того. Пользователи выбирают сценарий, делят между собой роли, назначают режиссера и ставят постановку. Там можно раскрыть себя и отдохнуть от моря шлака, который старается проникнуть из сети. За это я и мои коллеги берем плату. Дарим людям самовыражение.

Он улыбнулся и, памятуя недавнее прошлое, подумал о том, что лучше пусть обыватели выражаются в интернете, чем на улице. Затем он ощутил чуть заметный толчок, предвестивший остановку.

– Выходим, – торопливо сказала Катрина, вставая с сидения.

Наклонившись, она взяла руку Константина, не дергая, а как бы предлагая подняться. Он не стал спорить и последовал к выходу. Понять Москва это или другой город было решительно невозможно, все перроны новых высокоскоростных поездов были похожи, как братья близнецы. Выходя из поезда, пассажир попадал в просторный тоннель, выглядевший стандартно – бесшовный и прямоугольный, пространство покрывалось сплошными осветительными панелями. Помимо основной цели, они излучали мягкие зеленые оттенки света, которые по задумке разработчиков должны были снимать у пассажиров стресс от поездки. Из тоннеля пассажиры попадали в зал временного ожидания, отделанный теми же панелями, но теперь излучавшими белый свет. А уже вслед за залом ожидания путник попадал в здание вокзала. Собственно, само здание вокзала произвело на Константина смутное впечатление. Он, конечно, бывал в Москве ребенком и многого не помнил, и вроде бы в прежней столице произошла чудовищная катастрофа, но вызвало недоумение не состояние вокзала. Сильно уж чувствовалась провинциальность в архитектуре. Не то чтобы вокзал был частично разрушен или в нем давно не было ремонта, напротив здание внутри было вполне опрятным, с лепниной на потолке и с занятными узорами на стенах. Однако была в его облике обязательная частица убожества, присутствующая в провинциальных местах общественного пользования. В Москве вокзал был тоже местами грязный и запущенный, но был в нем столичный лоск, какая-то величавость. В общем, Константина одолело сомнение.

– Где это мы?

– В Рязани, – ответила Катрина.

– Подожди, – сказал Константин и удержал Катрину. – Зачем ты привезла меня сюда, если мне нужно встретиться с Пирояном в Москве?

– Что ж ты такой недоверчивый после Пула? – закатив глаза, проговорила Катрина и отвела Константина в сторону от потока людей, стремившихся к выходу. – Наш человек прислал сообщение, что милиция поводит рейд в Москве, прочесывая улицу за улицей. Тебе же не надо рассказывать, что руины города стали клоповником для разного рода преступников, барыг и прочих «кто честно жить не хочет».

– Когда рейд кончится?

– Сегодня и кончится, мы подождем до вечера и поедем ночью, так будет легче пробраться в город. Да и к утру на кордоне заступит подмазанная смена. Пока пойдем, заселимся в гостиницу, нужно отдохнуть перед отъездом.

Из здания вокзала «Рязань 1» они попали на обширную парковку, загроможденную машинами. Протискиваясь сквозь ряды автомобилей, они вышли на улицу Вокзальную. Константин увидел таксиста и спросил, есть ли неподалеку гостиница или хостел, чем расстроил планы шофера срубить с приезжих деньжат. Таксист подсказал идти налево до улицы Безбожной, где можно недорого переночевать.

Когда они пришли, Катрину немало удивил выбор места для остановки. Отель на улице Безбожной представлял собой пристанище на три-четыре комнаты.

– Ты же не думаешь поселиться в комнате, где будут жить еще шесть человек? –  спросила Катрина, барабаня ноготками по пустой стойке администратора.

– Сойдет и здесь, от вокзала не далеко, и искать здесь никто не станет, – шепнул на ухо Константин. – Добрый день, – сказал он, уже обращаясь к появившейся девушке-администратору. – У вас есть отдельная комната на две персоны?

– Здравствуйте, – поприветствовала администратор, – у нас есть одна такая, вам повезло, еще час назад она была занята. Она будет стоить вам двести рублей за ночь, или вам нужна на несколько часов? – косясь на Катрину, спросила администратор.

– На сутки, – ответил Константин, не гневаясь на девушку за ее предположение, ведь райончик был привокзальный, и контингент, посещавший гостиницу, был соответствующий.

Константин заплатил за комнату, и администратор проводила в комнатку, которая была довольно уютной, такое впечатление создавалось из-за небольших размеров помещения. Посредине стояла двуспальная кровать, рядом был платяной шкаф, на стене висел дешевый телевизор, под ним находился письменный столик, на котором стоял пустой графин, впрочем, пустой и два стакана.

– Не могу поверить, ванная! – восторженно произнесла Катрина.

Катрина скинула ботинки, швырнула на кровать куртку, затем кофту, майку. Потом, стоя на одной ноге, она неуклюже стянула штаны, совершенно не стесняясь Константина. Разделавшись со штанами и, стоя в одном белье, она стала озираться по сторонам. Константин пытался понять, что ей нужно, но она посмотрела в ванную и, воскликнув: «А! Здесь», шмыгнула туда, закрыв за собою дверь. Зашумела вода.

Ухмыльнувшись, Константин снял пуховик с шапкой и прилег на кровать. Приняв горизонтальное положение, его мышцы отозвались ломотой, напоминая о дне, проведённом в дороге. На него нахлынула приятная расслабленность, глаза были полузакрыты. Немного посопротивлявшись дремоте, Константин провалился в ее блаженные объятия.

Проснулся он в комнате, наполненной тусклым сумеречным светом, ни Катрины, ни ее одежды в комнате не было. «Куда она могла пойти в такое время?» – подумал он. В голову пришел единственный вариант о том, что, не желая стеречь спящего, она пошла ужинать. «К чему эти загадки, могла бы написать сообщение», – подумал он. Решив, что тоже проголодался, он оделся и пешком отправился в поисках перекуса. На свежем воздухе было морозно, так что мысль прогуляться и поискать самому кафе перестала казаться привлекательной. На счастье, мимо проезжало такси, которому Константин стал оживленно голосовать. Он попросил увезти его в хорошее место, где можно вкусно поесть. Водитель сказал, что лучшую еду подают на Краснорядской, где полно ресторанов и кафе, можно выбрать по сердцу. Его привезли на место, судя по облику зданий и названию улицы, в старинные торговые ряды. Теперь же на Краснорядской находились дорогие рестораны, магазины одежды, кофейни и забегаловки. Выбирая, Константин предпочел на ресторан с почтенным названием «Князь Олег», расположенном в длинном здании с арочными колоннами. «Я тоже не последний человек», – улыбнувшись, подумал Константин.

Вопреки названию, сулившему русскую кухню и лубочную обстановку, заведение имело по-европейски современный дизайн и персонал в модной униформе. На входе Константина встретил хостес и проводил к столику. Константин попросил официанта принести нечто фирменное, графинчик клюквенной и чай. Поданную утку с гарниром Константин ел неспешно с большим вкусом, не забывая пропускать рюмочку-другую. Будучи студентом, он с холодком относился к ресторанам, казавшимся тогда ханжеским способом досуга. Нынче, напротив, он получал удовольствие от дорогого ужина в комфорте. Налив очередную рюмку и поднеся ее ко рту, он принялся ее потягивать, глядя на снегопад. Но клюквенная пошла «не в то горло» из-за увиденного за окном. Из дверей ресторана напротив выходила Катрина! Причем шла она под руку с мужчиной средних лет. Это была точно Катрина, сомнений не было, на ней была та же одежда, да и походку он слишком хорошо знал, чтобы перепутать с кем-то. «Неужели ты нас продала?» – ужалила его мысль.

Константин бросил на стол двести рублей, чего хватало с избытком, и побежал к выходу. Гардеробщик, как назло, медленно нес верхнюю одежду, а в то время Катрина могла скрыться куда угодно, а с полным незнанием географии города Константину их не найти. Не застегивая куртки, Константин выскочил из заведения, но несмотря на опасения, парочка не торопилась. «Рейд в Москве говоришь? Чувствовал же неладное с этой остановкой», – пронеслось в его голове, где уже рождались способы отмщения предательнице и этому, кем бы он ни был. «Из Hive, откуда еще».

Парочка фланировала, на реплики мужчины Катрина неизменно смеялась. Константин шел за ними метрах в десяти. Они зашли во двор двадцатиэтажного дома новой постройки. Когда свернули в арку, Константин спрятался за углом. Они зашли в подъезд, и, выждав момент, Константин ринулся к закрывающейся двери и в последнюю секунду успел вставить ботинок в проем. По шагам он определил, что оба на третьем этаже. Открылась дверь. Раздался эхом приглушенный голос спутника Катрины:

– Сейчас ты все мне покажешь.

– Не сомневайся, ты останешься доволен, – протянула она.

Это голос Катрины, но Константин не мог поверить в происходящее. Он решил подождать пару минут, дать им возможность расположиться, чтобы потом накрыть их с поличным. Заодно ему самому требовалось немного остыть, чтобы не потерять над собой контроль. Простояв минут десять, он услышал отчётливую перебранку на повышенных тонах. «Да что там происходит?», – насторожился Константин и пошел наверх, но чем выше он поднимался, тем вскрики были отчетливее. Когда их стал разделять один пролет, Константин понял, что это крик, крик Катрины. Перебранка позволила без труда опознать квартиру. Константин вжал дверной звонок, с каждой секундой сильнее выходя из себя. Крики стихли, но он продолжил звонить. Затем раздалась брань в исполнении мужского голоса, и шаги к двери. Константин с нетерпением ждал встречи. Дверь открылась, и появился мужчина крепкого телосложения лет сорока в майке и брюках, на месте левой руки был кибермеханический протез. Лицо у мужчины было красное от гнева и оттого еще более уродливое. Не успел мужчина открыть рот, как Константин ударил мужчину в кадык и повалил метким ударом в челюсть. Расправившись с угрозой, он выдохнул, успокаиваясь, и вошел в квартиру, не забыв, однако, закрыть за собою входную дверь. Зрители были не к чему. Крохотная двушка. Первая комната пустовала, Константин прошел в спальню и увидел кровать, на которой укрывшись одеялом лежала Катрина. Константин подернул одеяло, но Катрина не позволила оголить тело. Она взирала звериными глазами, готовая в любой миг вцепиться в горло, как загнанная в угол крыса. Из ее разбитой губы сочилась кровь, на скуле вырисовывалась ссадина, бедро было сильно оцарапано.

– Это я, не бойся, – отпустив одеяло, сказал Константин.

Катрина продолжала смотреть хищным взглядом.

– Твой знакомец валяется в дверях, думаю, со сломанным кадыком. Он жив, но не опасен, – сказал Константин. – Пока мне не важно, что здесь произошло, нам следует уходить.

Катрина указала пальцем на одежду, Константин подал и вышел в другую комнату. Через пару мгновений она вышла из спальни, почему-то нагая, и двинулась уверенной поступью в прихожую. Подступив к распластанному телу мужчины, она схватила толстую, похожую биту палку, стоявшую рядом с входной дверью. Этим орудием она со всей ярости вдарила по голове, чем прекратила стоны, затем начала бить по его плечу, там, где протез соединялся с плотью. Нанеся наотмашь из-за головы ударов пять, она уперлась ногой в его туловище и потянула протез на себя. Он не подался, лишь багровые потоки забили из раны, растекаясь по полу. Катрина была решительна довершить задуманное, поэтому вновь заняла устойчивую позу. Она рванула конечность, вероятно, которой ее недавно охаживали, однако от резкого усилия ее нога поскользнулась на кровавой лужице, и она больно упала на ягодицы, затем на спину. Она только глубоко дышала, не произнося ни слова, кроме звуков, сопровождаемых потугам. С третьей попытки киберпротез с противным хрустом оторвался от тела, обдав Катрину и стены вокруг брызгами крови. Продолжая молчать, она пинала окровавленное тело. Наконец, выбившись из сил, она отшвырнула искусственную руку и отошла от тела, оставляя кровавые следы ступней. Константин смотрел на ее обнаженное тело, обагренное кровью, и дикие глаза на бесстрастном лице. В этот момент Катрина напоминала на жрицу германских племен, пребывавшую в трансе после жертвоприношения безжалостным богам. Потом она, осунувшись, замерла и, словно робот, без эмоций вернулась в спальню. Константин с полминуты рассматривал ужасающую картину, затем пошел следом. Он обнаружил Катрину мирно спящей, завернутой в измазанное кровью одеяло. Он опустил глаза и только сейчас осознал, что на протяжении всей расправы он отстраненно смотрел на происходившее, не проронив ни слова, как и Катрина.

Катрина проснулась в порожней ванне. Она недоумевала, какого черта она там делала. Заглянув под одеяло, она опешила от того, что была голая, да еще и в крови.

– Что… Что происходит, где я? – нервно затараторила она, готовая расплакаться.

Послышались шаги. Испугавшись, она вжалась в холодный металл, но тут вошел Константин в одних трусах с красноватой тряпкой в руке. Катрина выпучила на него глаза и, трепеща всем телом, выпалила:

– Что ты сделал со мной?

К ее изумлению, вопрос вызвал ухмылку на лице Константина. Он подошел и присел на край, бросив тряпку под ноги. Катрина отпрянула в самый дальний угол, насколько позволяли размеры ванны. Теперь Константин смотрел с жалостью. Он поведал о том, что случилось несколькими часами ранее. Катрина менялась в лице тем больше, чем дальше Константин заводил свой рассказ. Когда он закончил, Катрину едва не вывернуло. Она оглядела руки в подсохшей крови. Подобрав вокруг себя одеяло, Катрина поднялась на ноги и вышла. Затем он услышал пронзительный крик, на который тотчас выбежал. Прикрыв ладонью губы Катрины, Константин прижал ее к себе, гладя по волосам и пытаясь успокоить. Он чувствовал, как текут слезы по его груди.

Дав время успокоиться, Константин отправил Катрину в душ, а потом помог одеться. Прежде, чем покинуть злосчастную квартиру, он выключил отопление и открыл настежь окна.

– На улице зима, здесь станет, как в морозильнике. На какое-то время это сдержит трупный запах. Главное добраться до Москвы, а там нас не достать, – сказал Константин.

Константин за руку вывел Катрину из квартиры, и они быстро спустились на улицу. Было темно и, взглянув на часы, Константин сказал:

– Уже два, надо торопиться.

Константин вынул из кармана автомобильные ключи и принялся нажимать на брелок, пытаясь отыскать машину по отклику сигнализации.

– Думаю покойный не обидится, – нарочито злобно пошутил Константин. – Сюда, вон она!

Они подошли к седану года 2025 выпуска.

– Залезай.

Катрина легла на заднее сиденье. Несмотря на мороз, машина быстро завелась. Катрина заговорила лишь когда на трассе минули постамент с названием города.

– Я убила его, - сдавленным голосом сказала Катрина.

– Да, – сказал Константин, думая, что он ответит, когда она спросит: почему не остановил?

– Не помню ни черта, – озадаченно сказала Катрина.

– Ты находилась в состоянии аффекта, и оттого не помнишь.

Они помолчали несколько минут, пока Катрина не спросила:

– Ты до сих пор не спросил, почему я была там. Не ври, что тебе безразлично.

– Сперва, я решил, что ты сливаешь информацию кому-то из Hive. После пережитого этой ночью, я поменял мнение. Можешь оставить свою тайну при себе, – ответил Константин.

– Не надо включать великодушие, Константин, – ответила с искоркой злости Катрина. – Мы собиралась трахаться, и ты это понял, когда пришел.

– Ты вправе поступать со своим телом, как угодно.

– Когда мы зашли в спальню, этот ублюдок начал меня избивать. Скотину заводило, когда он бил меня железной лапой. Что ж не спрашиваешь, как я так быстро нашла мужчину в незнакомом городе?

– Ты красивая, этого обычно хватает.

– Хороша теперь, – сказала она, потрогав рану на губе, – я делала это за деньги. В шлюших правилах убивать в зародыше само предположение о любви! Мне п

– Твои новые принципы едва не стоили тебе жизни.

– Какая отстраненность… Ты мне больше нравился обычным парнем, когда нуждался в людях, способных заполнить чувство пустоты. Я помню, как ты говорил, что насколько бы ни была хороша девушка, насколько бы сильно тебя ни любили, ты не мог полюбить не одну из них. Тебя тяготила неполноценность чувств. Ты искал кого-то особенного. Я, конечно, сразу распознала признаки существа из Сплетения, тоскующего по своей половине. Но почему-то я не верила или не хотела верить, что ты один из нас, и тянула с сообщением на базу.   

– К чему ты это? – спросил Константин.

– Встретив Полину ты обрел любовь, пусть ненадолго, но обрел. У тебя остается шанс отыскать ее в следующей жизни, а если не получится, то в других.

– У меня ушло на это двадцать тысяч лет! – огрызнулся Константин. – Вообще, не трогай эту тему!

– Думаешь, только ты потерял? Полина живет бесплотно в Пуле, – закричала она. – У меня же нет ничего!

— Успокойся!

— Мне было шестнадцать. Тогда я жила в Германии. Белокурая девчушка не то, что сейчас. Наивная, но не в том плане, что глупая, скорее чистая, как нетронутый лист бумаги. Мои родители эмигранты - отец архитектор, мать домохозяйка, такая и жизнь. В общем, комнатные условия, совсем не готовившие к грязи и дерьму. Однажды одноклассники позвали меня на вечеринку. Пустой дом, старшая школа, алкоголь, мальчики. Хотя, какие, в жопу, мальчики… Стояки на волосатых ножках. Было страшно идти, но сам понимаешь, изгоем быть страшнее, подростки хотят кучковаться. Подруги, чертовы потаскухи, уговаривали, клялись не оставлять одну и не задерживаться дольше полуночи. Ну и что ты думаешь? Сижу я на диване одна с круглыми глазищами от испуга, а вокруг все пьют и ураганят. Протягивают мне стакан: пей! Я не хочу, но, что поделать, выделяться нельзя. Вышло так, что один здоровенный волосатый турок, первый по борьбе в школе, чтоб он сдох, гнида, подсыпал наркоту в мой напиток. Поначалу они лишь потешались. К тому моменту я ничего не соображала, а они продолжали меня накачивать. Мозг работает, а сделать ничего не возможно. Как в клетке. Потом наигравшись, турок повел меня наверх. Я лежала под его сраным телом, пока он занимался мной. К тому моменту ужас и обреченность вкупе с алкоголем и наркотиками, привели меня к припадку. Тогда я почувствовала, как изнутри душа рвется наружу. В этот момент меня выключило.

– Прости, мне жаль это слышать, – сказал обескураженный Константин, ему стало неловко за недавнюю грубость.

— Избавь меня от жалости, и я еще не закончила. Я перенеслась мыслями в час, когда ты вырывался из Сети, подхватывая беглецов. Очевидно, я была среди них. Вторая половина моего Сплетения не пожелала присоединиться к побегу. Как ни старалась, мне не удалось уговорить его последовать за тобой. Вся Сеть нашего народа клокотала, связи рвались не равномерно, нарастала опасность полного уничтожения. В миг, когда твое усилие достигло меня, я решилась уйти одна и дернулась за тобой. Я уже не думала, меня захватили чувства от величия происходившего. Почему-то при делении Сплетения моей половине осталось критически мало жизненной энергии. Я не контролировала процесс, меня вытягивало со страшной силой, напряжение в Сплетении достигло критического уровня. И черт, ведь это длилось какие-то мгновения! Наконец, связь была разорвала, но ко мне ушло слишком много энергии, вдобавок, испускаемый тобою шлейф энергии со мощью дюжины звезд ударил по обескровленному остатку. Последнее воспоминание – это схлопывание, детонация, а затем рассеивание в пустоту того, кто звался моей половиной. Этот фрагмент памяти навсегда останется со мной. Я до сих пор вздрагиваю, когда лопаются пузыри, — Катрина договорила, потом чуть помолчала, смотря в окно. – Я очнулась на лужайке рядом с домом. Там продолжала греметь вечеринка. Я слышала гогот, наверняка обсуждали меня. Я встала и побрела домой, безразличная к тому, как выгляжу. Такой меня подобрала полиция. Нечаянно я глянула в зеркало заднего вида и увидела, что мои волосы поседели.

Константин молча вел машину.

– Я, подобно вечному жиду, обречена на бесконечные скитания в поисках свей половины, ведь ее больше нет во вселенной, – Катрина улыбнулась и комично развела руки в стороны, но так, что к горлу Константина подступил комок. – Нет, я пыталась в нескольких жизнях любить, и, бог свидетель, у меня получалось. Я старалась любить неистово, чтобы затмить боль от утраченной половины. И этим доставляла себе еще большую муку. Мы в очередной раз умирали, и в очередной раз попав в Пул, я оставалась одна. Только к чувству первой потери добавлялась боль новой утраты. Жизнь на Земле обещала удовольствия, а не горькое испытанье на прочность. Так что не говори о потерях, потому что ты понятия не имеешь, что это значит.

– Почему же ты тогда…? – спросил Константин.

– Почему я не убила тебя, а сижу здесь и помогаю? Потому что нельзя мериться болью. Я видела твои посеревшие глаза.

– Провести так сотни жизней… На твоем месте я бы проклял меня.

– Может, я уже, а, может, просто люблю тебя. Поди, разберись… – почти неслышно сказала Катрина.

Уткнувшись лицом в спинку сидения, она заснула или только делала вид, чтобы успокоить Константина. Она понимала, что ему предстоит.