С потолка в комнатушке метр-на-метр на изогнутом проводе свисала грязная от старости лампочка. Ее свет озарял пыльные коробки с хламом и стеллажи папок времен диктатуры. Посреди, на шатком табурете сидел Константин. Непростительная оплошность, выбрать ничего не знавшего Мишу вместо офицера. Сентиментальные чувства к прошлому возобладали над расчетом. Человеческое слишком укоренилось. Константин всегда представлял себя смесью математической формулы и возвышенных чувств, но события последних дней обличили в нем импульсивного человека. Кровью и плотью он стал Константином, Утренней Звездой и сотней других имен и прозваний. Сила имени велика. Родители, значительно уступавшие людям в развитии, дали ему первое имя. Простое сочетание звуков позволило гениально и лаконично идентифицировать себя. Он стал индивидуумом, он познал чувства, он выражал эмоции. Он один. Никто не испытывал того же. Даже Полина. Ведь чувства нельзя передать, только возбудить в другом человеке его собственные. Разве не за тем он бежал из Сети, чтобы получить возможность принимать решения и нести за них ответственность. Поступки может совершать только индивид, Сеть же подобна волне, деяния Сплетений выправляло сообщество. Поэтому в Сети невозможен провал по ошибке одного Сплетения. Почему Константин в глубине гордился потерей единственного источника информации, способного привести к Полине? Противоречия в чувствах не давали покоя. Константин сидел в пыльной кладовке. Он прятался, не признаваясь в этом.

— Вот вы где, — дверь кладовки распахнулась, и в проеме показалось лицо Ломова.

— Как ты меня здесь нашел?

— Повсюду камеры.

— Камеры… — Константин почесал лоб и подумал: «Неужели, я сбежал сюда у всех на глазах?» — Что случилось?

— Вас ищет Георгий Максимыч. Дело срочное, вам письмо.

— Макс взломал мою почту? – удивился Константин.

— Нет, что вы… Пришло обычное письмо, бумажное в конверте.

— Разве их еще выпускают?

— Кого? Конверты или письма?

— И то, и то. Тысячу лет не видел писем на бумаге.

Константин вышел из каморки, он прекрасно помнил, где расположен кабинет Пирояна. Ломов шел, отставая на полшага.

— Что в письме, и кто его принес? – спросил Константин.

— Какой-то мальчуган передал его бандитам наверху. О содержании мне не рассказали.

Была уже ночь, коридоры опустели. По пути они встретили лишь нескольких человек, засидевшихся за работой допоздна. Остальные отдыхали в кафетерии и развлекательной комнате.

В кабинете генерала остались те, кому не до сна: Макс, Мамед, Нареков, занимавшийся снабжением, незнакомый смуглый парень и сам хозяин кабинета. Когда Константин вошел, они оживленно говорили, причем предметом был именно незнакомец. Ломов остался снаружи, так как его не приглашали.

— Хочу представить, —Пироян указал на незнакомца, — Альваро Ромеро, наш колумбийский друг, о визите которого мы говорили на конференции, а это… — он указал на Константина.

— О, я догадываюсь, кто вы, сеньор, — паренек оббежал стол и остановился в шаге от Константина. — Для меня большая радость видеть вас спустя столько тысячелетий. Можете звать меня просто Варо.

— Я тоже рад встрече! Ты недурно говоришь по-русски, — Константин пожал руку колумбийцу.

— Немного. Пару жизней я прожил в России, еще при царях, а еще в течение нескольких жизней я изучал язык.

— Варо, извини, Константин пришел обсудить важнейшее дело. Сункар Маусымжанович проводит тебя. Встретимся позже.

Нареков вместе с Варо вышли из кабинета.

— Итак, вот письмо, которое с полчаса назад любезно передали наши блатные товарищи, — генерал протянул длинный запечатанный конверт из плотной желтой бумаги, на лицевой стороне была надпись ручкой: «Утренней Звезде».

Константин вскрыл конверт и вытащил оттуда лист бумаги, сложенный в несколько раз и жестом пригласил присутствовавших к совместному прочтению. Послание было следующего содержания:

«Уважаемый Константин,

Яков Валецкий, оперативник, оставшийся у меня, любезно рассказал о поручении доставить Вас в головной комплекс Hive в пригороде Мюнхена. Имя человека из корпорации, желающего встречи с Вами, ему неизвестно, уж поверьте. Относительно Вашего заказа, Полины Вознесенской, к сожалению, он тоже не осведомлен. Прочую известную ему информацию, не касающуюся ваших интересов, я оставлю за собой.

Я человек суеверный и не хочу иметь долга перед Вами, кем бы Вы не являлись. Я дам Вам другую не менее важную информацию. Через двадцать часов в Москве поднимется восстание, которое охватит практически все кварталы, относительно пригодные для жизни. Кто за ним стоит, не знаю даже я. Однако восстание произойдет, будьте уверены. По наблюдаемым приготовлениям на протяжении ближайших недель, все ведет к тому. Максимум через сутки в городе разверзнется ад. Я не буду препятствовать, бойня прикроет отход моей скромной конторы из этого богом забытого места. Мой Вам совет, последуйте моему примеру. Black Sting в скорости разберется в случившемся, сперва они придут на Лубянку, затем возьмутся за Вашу организацию. Если Вам известна моя репутация, то Вы понимаете вес моего совета.

Вас желает поднять на рога опаснейший зверь на планете, но Вы не бежите. Либо Вы безумец, либо я никогда не хочу знать, кто Вы.

Удачи!»

По прочтении четверо будто однополярные магниты разошлись по кабинету. Константин выдвинул стул, но присел на край столешницы, опустив озадаченный взгляд. Он усиленно пытался найти мгновенное решение, его пальцы сложили письмо в несколько слоев и бесконтрольно его вертели. Пироян, отойдя на пару шагов, обернулся и увидел, как Константин кончиком языка проводит по нижней губе. Это вызвало жажду, оттого генерал подошел к небольшому шкафчику с напитками и налил полстакана коньяка. Отпив пару глотков, он подошел к Константину и попросил письмо, после чего сел и перечел послание. Мамед, опершись могучими руками на стол, поглядывал на обоих, ожидая приказаний. Макс замер, в его глазах зажегся синий круг. Первым нарушил молчание Константин.

—Мы же соблюдали конспирацию при доставке и допросе оперативника, - сказал Константин. - Не факт, что Hive найдут нас здесь.

— Нельзя рисковать, — сказал Мамед, почуяв начало обсуждения. — В Алекроме мы были самонадеянны. Все помнят, что случилось.

— Разве вы не понимаете? – раздался голос Пирояна. – База всего лишь бетонная коробка!

Генерал обошел стол, его голос был возбужденный, равно выражение лица.

— Время пришло, пора действовать!

— Согласен, нужно бить на опережение. Макс, ты слушаешь? — окликнул Константин.

— Да, да… Я наблюдаю за вами краем глаза, — окружности в глазах потухли. – Бегло проверил данные по готовящемуся восстанию. Милицейские патрули были значительно ослаблены, чудесным образом из строя вышла система охраны изоляционных лагерей в трех зонах, по служебным сводкам на улицах отмечается затишье. Что-то явно готовится.

— Молодец! — бодрым голосом сказал Пироян. — Приметы указывают на скорое восстание. Ситуация в Москве обострится. Лучшего времени не придумаешь.

— Согласен, — Константин посмотрел на генерала. — Созовем конференцию?

— Непременно!

— Мамед готовь людей к отбытию, — скомандовал Константин.

— Зачем бросать такое шикарное укрытие? — сказал Пироян. — Макс подготовь, подготовь конференцию.

Пироян и Константин сели за стол, Макс предоставил генералу необходимые гаджеты для выхода в сеть, Константин воспользовался имевшимся у него оборудованием.

— Как думаете, кто за стоит за восстанием? – в последний момент перед погружением спросил у генерала Константин. Однако, Пироян уже замер, войдя в сеть. Глаза Константина озарились желтым шестиугольником.

Оба попали в симуляцию, пока никто не успел присоединиться. Константин попросил сменить Красную площадь на нечто попроще, и вопреки возражениям генерала они переместились в сгенерированный офисный конференц-зал на высоком этаже. Макс уважил генерала, поставив за окном вид на Кремль. Представители постепенно прибывали. Минут через десять собрались все, кроме куратора в Центральной и Южной Африке, который был болен, вместо него чуть позже появилось доверенное лицо.

— Начнем, если все готовы, — начал Пироян, за время ожидания не присевший на секунду, он имел крайне взволнованный вид. – Буквально полчаса назад в мои руки попала интригующая информация, которая, на мой взгляд, повлияет на будущее нашего народа на этой планете.

Генерал выдержал паузу.

— В разрушенной, поруганной Москве разразится восстание. Ориентировочно через десять-двенадцать часов.

— Откуда такая информация? Кто сообщил? – раздались голоса собравшихся.

— Константин, это правда? – спросил Вайс.

— Разумеется, правда, — перехватил Пироян. – Я предлагаю, точнее, настаиваю на том, чтобы воспользоваться ситуацией и вырвать Россию из лап красных фанатиков, которые незаконно узурпировали власть!

— Что? – опешил Константин. - Я думал, вы имели в виду…

— Я лично выйду к восставшим и возглавлю их, — перебил Пироян. — Уверен, слух о моем спасении побудит действовать многих в стране. Не секрет, что меня любили и боялись… уважали.

— Георгий Максимович? О чем вы? – спросил Константин.

— Авторитет! У меня есть авторитет, непогрешимый. Под моим знаменем мы сбросим коммунистов и создадим… — он поперхнулся от переполнявшего восторга, — мы создадим первое собственное государство. Мы перестанем прятаться и займем подобающее нам место по праву совершенных!

По залу пошли разговоры.

— Кто «За»? Прошу голосовать, — прокричал Пироян и вытянул руку.

— Сядьте и прекратите балаган! – прогремел Константин. – Какое еще восстание, какое государство? Я собрал всех, чтобы предложить план нападения на Hive.

— Ааа… — язвительно протянул Пироян. – Что еще он мог предложить? Знаете ли вы, уважаемые друзья, что делал наш почтенный «вождь», — он акцентировал внимание на последнем слове, — с тех пор, как я его отыскал? Ему наплевать на наши проблемы, он не занимается положенными обязанностями. Нет, он ищет мертвую возлюбленную!

— Не забывайтесь, Джордж, — Шен негодующе отчитала Пирояна. — Речь идет о Вечерней Звезде, половине особого Сплетения. Могуществом она не уступит нашему предводителю! Только вместе им под силу решить судьбу нашего народа. К чему нам власть над потомками, если мы в рабстве Пула. Простите, Константин. Теперь расскажите, в чем, собственно, дело.

— Первая часть выступления генерала про восстание является правдой, — Константин говорил негромким твердым голосом. — Это было сообщено в письме, которое прислал в Московский штаб некий субъект под псевдонимом «Жук». Он заправляет подпольной организацией, которая имеет влияние на население города и силовиков.

— Может статься, что он лжет? – спросила она.

— Этого нельзя исключать, но в письме «Жук» пишет, что сам воспользуется восстанием для побега из города, — ответил Константин.

— С чего бы хозяину бежать с собственных угодий? – спросил Вайс.

— Константин подрядил «Жука» узнать судьбу Полины и натравил на него оперативников из Black Sting, — сказал Пироян. – Рано или поздно Black Sting и Hive дотянутся и до нас! Поэтому, я взываю к вашему рассудку, необходимо брать власть, пока есть возможность! Мы веками не получали того, что соответствует нашему статусу. Пора вернуть планету!

Константин лишь покосился на генерала и сказал:

— Я узнал, что Полина выжила, но не это главное. Когда я был на Лубянке, оперативник корпорации передал мне послание верхушки Hive. В нем сообщалось о том, что в корпорации знают о моем существовании под личиной Утренней звезды.

— Вы можете это подтвердить? – спросила Шен.

— Источник остался у «Жука», — ответил Константин.

— Всего лишь слова! Где доказательства того, что оперативник не солгал, чтобы заманить нас в ловушку, когда мы бросимся вызволять его Вечернюю Звезду? – спросил Пироян.

— У вас есть только мое слово, — Константин медленно оглядел каждого за столом. – Стало известно, что Полина в штабе Hive в Мюнхене. Я не хочу вас заставлять помогать мне, но помните, каждый день, проведенный ею в Hive, множит опасность нашего раскрытия. Она мягче меня, ей не вынести пыток, — последнюю фразу Константин произнес с горечью в голосе, извиняясь.

— Разумно ли подвергаться огромному риску ради непонятного результата. Вы уже ошиблись, когда обрекли нас на тысячи лет бессмысленных перерождений, когда дали бесконтрольно плодиться потомкам, когда отдали им власть. Сейчас я вижу новый эпизод этой печальной цепочки. Давайте проголосуем! – сказал Пироян.

Константин согласился. Голоса разделились поровну, по семь с каждой из сторон.

— Не будем ссориться, — предложил Константин. — Каждому следует обдумать услышанное, и за два часа до начала восстания предлагаю собраться вновь, чтобы решить окончательно, — предложил Константин.

Предложение было поддержано, и конференция окончилась. Константин сложил гаджеты в часы и молча вышел из кабинета.