Пока власти и горожане разгадывали, что за неведомое событие произошло в закрытой зоне и куда подевался последний на Земле инопланетный корабль, неизменно грозивший Орлеану, Макс плутал по техническим ходам системы доставки «Ориона». Тысячи контейнеров с невероятной скоростью пролетали по магнитным путям, чтобы быстрее поспеть к заказчикам в их «Очаги». В свое время при проектировке Макс настоял на расширении диаметра каналов, чтобы не только роботы, но и инженеры-рабочие могли безопасно действовать в транспортной сети. Подобное решение многократно увеличило смету строительства, но Макс не жалел затраченных денег, ведь сегодня, когда ему самому довелось оказаться в тоннелях, он беспрепятственно покинул город, оставаясь сокрытым от полицейских патрулей.

Склад 27, где должна была ждать Мизери с подручными клонами, располагался на небольшом удалении от городской периферии. Хранилища «Ориона» имели огромные площади, но благодаря отданному смарт-браслету Макс с погрешностью до метра знал, где находятся клоны. Опасности быть встреченным рабочими не было, внутренняя логистика создавалась полностью автоматизированной, ведь ни один человек не сумел бы управиться со столь значительным количеством товаров. Макс собственноручно разработал систему каждого склада, поэтому разгуливая среди высоких стеллажей, он чувствовал себя на родной территории, и все же пистолет держался наготове.

В отмеченной по геолокации точке кружком сидело пятеро клонов. Все мужчины, кроме Мизери. Едва клоны заприметили приближающуюся фигуру, они мгновенно встали наизготовку, вскинув винтовки. Разглядев в темноте силуэт, Мизери склонила дула автоматов и побежала навстречу Максу.

- Милый, ты живой! – воскликнула она, повиснув на шее Макса.

Застыв с опущенными руками, Макс с нарочитой недоброжелательностью взирал на свиту через плечо девушки. Отпрянув, Мизери ощупала тело Макса, пролетая ладонями по плащу.

- Ты не пострадал, не ранен? – спрашивала она.

С напряженными мускулами на лице Макс неотрывно смотрел на вооруженных клонов, и в его руке по-прежнему сжималась рукоять пистолета.

- Что с тобой? – недоуменно спросила Мизери.

Она коснулась шеи Макса, и только тогда он впервые бросил на нее взгляд.

- Что? Что? - перебирала она дрожащим голосом. – Прошу, не молчи.

- Твои люди убили моего брата. Человека, который выследил тебя после побега из Фаюма.

Мизери отступила на шаг и опустила головку.

- Скорее всего, да. Иначе было нельзя.

После этих слов вооруженные клоны начали осторожно подступать. Мизери махнула им за спиной, чтобы остановились.

- Такое невозможно просить… Я приму месть.

Не поднимая головы, она сжала кулачки и зажмурилась. Сжав скулы, Макс долго молчал, потом выдохнул, медленно протянул руку и провел пальцами по ее черным волосам.

- Уже отомстил, - сказал он и отшвырнул пистолет.

Боясь пошевелиться, а может просто не решаясь спугнуть момент, Мизери взглянула Максу прямо в глаза. Она сдерживала слезы.

- Можем поговорить? Одни, - сказал Макс.

- Конечно, любимый.

Мизери взяла его за руку, но тут всполошились клоны-бойцы.

- Перестаньте, - сказала им Мизери. – Он бы убил нас, если бы хотел.

Макс отвел девушку за угол стеллажа и снял с полки два пластиковых контейнера. Сев, он предложил присесть Мизери, но она предпочла не контейнер, лежавший напротив, а приютилась рядом с Максом. Опуская жестокие подробности, он рассказал о случившемся в золотом зале. Мизери не перебивала, положив голову ему на плечо. Когда Макс закончил, она сказала:

- Не может быть, чтобы тебя вела месть. Будь это верно, то я бы сейчас не дышала. И милый, умоляю, не называй себя монстром.

- Я жесток, мне нравится схватка. От себя не уйти.

- Ты до сих пор держишь злость?

- Нет. Чувствую… - Макс задумался, - облегчение. Больше некого бить, враги повержены. Теперь, когда все позади, меня переполняет гадливое осознание, что я обратился в злодея. Бесповоротно.

- Может и злодей. Не став злодеем, нельзя бросить смертельный вызов великому злу и победить. Почему хорошие люди бездействовали, зная, что корабль несет столько боли вокруг?

- Каждому свое. Мое - решить, как поступить с пониманием, кем я стал. Настанет время, когда снова потянет крошить людей и…

- И пусть! – перебила Мизери.

- Как же воздаяние?

- Милый, что изменится, обреки ты себя на страдания? Мы несем груз поступков сколько можем, пока нас не остановят.

Макс улыбнулся и поцеловал Мизери. Затем он поднялся.

- Уходишь?

- Пора, - невесело сказал Макс. - Я перевел на браслет, что дал тебе, сумму, достаточную для того, чтобы твои друзья смогли купить документы и увезти тебя как можно дальше отсюда.

Макс взглянул на девушку в последний раз и ушел прочь. Проводив его взглядом, Мизери вернулась к товарищам.

- Надо было убрать его, - нервно сказал Мизери один из клонов.

- В этом больше нет необходимости.

На улице крупными хлопьями сыпал снег, какой бывает единственно в добрых сказках. Он прикрыл грязь от многодневной непогоды. Снежинки падали на лацканы плаща, щеки Макса порозовели от морозного прикосновения ветерка.

При такой погоде в голове Макса невольно затягивалась мелодия из песни Синатры. Он добрел до жилого района, но внезапно ему жуть как захотелось выпить чашку какао с корицей. Он зашел в ближайшую закусочную. Внутри пахло выпечкой. Макс расположился за стойкой рядом с двумя мужчинами в одинаковых свитерах, расшитых узором с оленями. Хозяин принес Максу заказ: кружку какао, из которой тянулась ароматная струйка пара, и круассан. Макс попросил листок и ручку. Закончив писать, он подозвал хозяина.

- Передайте это письмо женщине по имени Натали Шмит, - сказал Макс, протягивая сверток. - Она живет в доме двенадцать по улице Барраса. В письме я указал, чтобы вам дали тысячу за услугу.

- Очень щедро, месье.

- При этом, я бы желал, чтобы никто не узнал об этом поручении.

- Как можно месье, дела амурные… я и сам некогда был молод.

Послание было написано по-русски, так что Макс не опасался любопытства хозяина кафе.

Покончив с какао, Макс сунул в губы сигарету и вышел через заднюю дверь в переулок. Запах табака слился с привкусом ароматной корицы на языке.

Открыв дверь и сделав первый шаг, Макс ощутил влагу в ботинке. Опустив взгляд, он увидел, как по щиколотку погрузился ногой в промозглую зыбь, коварно скрывавшуюся под снегом. Макс вышел на сухое место и принялся дергать стопой, оттрясая налипшую грязь. Внезапно он услышал оклик и собственное имя. Обернувшись, Макс увидел в метре от себя молодого патрульного, который неуклюже пытался вытащить пистолет. Клон из нового отряда полиции, созданного для самой неприглядной и опасной службы. Среди полицейских ходила шутка: «Чем отличается патрульный клон от собаки? – Собак любят».

Наконец достав оружие, патрульный клон скомандовал:

- Макс Шмит, вы арестованы! На землю!

Макс прекратил чистить ботинок и ответил с ироничной улыбкой:

- Сам ложись в грязь.

Вспомнив про сигарету во рту, Макс потянулся во внутренний карман за зажигалкой. Ошалевший клон принялся судорожно жать на спусковой крючок, но выстрелов не последовало. Макс прикурил и хитро прищурился.

- Предохранитель.

Выпустив струйку дыма, Макс с насмешливым видом наблюдал, как парень проводит нелепые манипуляции с оружием, затем подошел и протянул руку.

- Давай покажу…

В этот момент из-за угла появился старший патрульный, толстый с пышными усами. Увидев Макса, толстяк лихо выхватил пистолет и выпустил несколько очередей, которые в узком переулке сразили обоих.

Макс и клон валялись друг напротив друга в грязи и собственной крови. Как рыбка, выброшенная на сушу, клон беззвучно открывал рот, в котором пузырилась кровь. Рядом с его рукой лежал пистолет. Из оставшихся сил клон выпучил глаза и принялся толкать по вязкой слякоти оружие к Максу. Толстяк подходил ближе, а клон, задыхаясь от заполнявшей легкие крови, все толкал и толкал пистолет.

***

Семь лет спустя.

Большой внедорожник ехал по историческому центру. В аккуратной позе у окна на просторном заднем сидении Наташа выглядела миниатюрной. Был понедельник, после выходных в Орлеане почти не осталось туристов. Большинство уехало на север в Париж, ведь местные достопримечательности блекнут по сравнению с великолепием прекрасного города на Сене. Вдобавок виной малолюдности служила ветреная прохладная погода. Горожане, привыкшие к теплому солнцу круглый год, не кажут носа на улицу при малейшем намеке на пасмурность.

У водителя работал приемник:

- … Не прошло и полутора лет, как клоны получили гражданство, а вы уже настаиваете на смешанных браках. Это немыслимо, сенат никогда не пойдет на подобное безрассудство, - говорил выступавший.

- Пару лет назад ваша партия говорила, что сенат никогда не одобрит законопроект о предоставлении клонам прав человека. Однако посмотрим действительность – клоны свободные граждане мира. Остался последний позорный барьер в виде запрета браков. Сколько еще вы намерены сопротивляться неизбежному?  

- Забыли, что людей и так остается все меньше? Стерев последнюю границу, мы фактически…

- Жан, - тихо сказала Наташа, - можешь отключить?

- Да, мадам.

Водитель выключил интернет-радио и до кладбища ехали в полной тишине. Прибыв к каменной арке входа на городское кладбище, водитель обежал машину и отпер дверь для начальницы. Наташа подала руку и спустилась с высокого порога. Облаченная в черное пальто, она подняла ворот, прикрываясь от ветра. Голову она покрыла черным платком из тончайшего венецианского кружева. Этой ночью Наташа плохо спала, поэтому, несмотря на слабое солнце, она надела темные очки. Водитель подал две лилии и последовал на небольшом удалении, но Наташа попросила его остаться у машины.

Среди плит бродил старик-смотритель, с которым Наташа поздоровалась по пути. Она поблагодарила за его труд и протянула пятитысячную банкноту.

- Спасибо, мадам, но мне незачем деньги. Я тружусь с мыслью, что скоро сам лягу здесь.

- Берите, Клод, на обустройство.

Старик кивнул и принял деньги. Вскоре Наташа добралась до надгробия, на котором было начертано «Виктор Капетуа», а чуть ниже «Марат Капетуа». Помолчав, Наташа положила цветы к подножию.

- Знаю, ты все равно не слышишь, и каждый год, приходя сюда, я разговариваю с воспоминаниями. Что бы там ни говорили ученые, я не смогу до конца принять твою смерть, ведь где-то внутри я продолжаю ощущать твое присутствие. Люди мнят, что живут в настоящем, однако, понять жизнь возможно лишь погружаясь в прошлое, - говорила она еле слышно. – Я не могу винить тебя, да и не хочу. Ты был слишком критичен в письме, бесстрастно обличая дела рук своих. Прости за то, что наговорила здесь за прошлые годы. Слова рождены слабостью и болью. Ведь ты ушел так внезапно. Знаешь, сегодня, пока ехала сюда, я поняла, что в потаенной области души я с самого начала готовилась к подобному концу. Знала, когда впервые увидела тебя из окна.

Она сняла очки и промокнула глаза платком.

- Прости… - продолжила Наташа. – Забавно, но поэтому я и выбрала тебя. В тебе имелось то, чего недоставало мне. Прямота, неодолимая настойчивость, вера в правильность поступков, независимость… Я встречала, конечно, подобных тебе мужчин. Но в тебе эти качества слились в чистой эссенции, попробовав которую, я больше не могу польститься на воду. Прощай, Марат, вернее, до встречи.

Наташа провела ладонью по навершию камня и пошла обратно. У ворот рядом с машиной она встретила пожилую даму с белокурым мальчиком-клоном. «Наверное, решила скрасить остаток дней, заведя ребенка-клона», - подумала Наташа. Завидев хозяйку, водитель выскочил из машины, чтобы открыть дверь. В этот момент пожилая дама окликнула:

- Мадам! Да, да, я вам, - говорила пожилая дама. - Могу ли я к вам обратиться?

Наташа улыбнулась и полезла в карман за деньгами. 

- Нет, я не прошу подаяния, лишь вашего внимания, - сказала женщина и подалась к Наташе.

Увидев это, водитель преградил пожилой даме путь и схватив ее протянутую руку. Едва он коснулся женщины, как мальчик, доселе безучастный к происходящему, в несколько прыжков приблизился к водителю, ударил его в пах и пнул под колено. Затем, когда водитель согнулся, мальчик схватил выскочивший из-под пиджака галстук, и изо всей мочи потянул вниз, желая повалить водителя на землю. Однако сил в его детских руках не хватило справиться с крепким мужчиной. Водитель подхватил мальчонку на руки и прижал к груди. Извернувшись, мальчишка смог высвободить руку и вознамерился пальцем выколоть обидчику глаз, когда пожилая дама воскликнула:

- Максим, хватит!

Услышав это, Наташа опешила. Она взглянула на ребенка, который раздосадовано сдался и повис в хватке водителя. Наташа повелела опустить мальчонку на землю. Когда он оказался на ногах, Наташа встала на колени. Она аккуратно пригладила его растрепавшиеся локоны и провела пальцем линию от виска до подбородка. Дрожа всем телом, она взглянула на пожилую даму.

- Ему семь?

- Шесть и девять месяцев, мадам, - ответила дама.

- Вы - Мисти? - прошептала Наташа.

- Мизери, мадам.

- Верно. Простите, Мизери.

- Нам следует поговорить.

- Не здесь, - перебила Наташа, - поедемте ко мне.

Всю дорогу Мизери, сидевшая рядом с водителем, быстро и много говорила, словно боясь не успеть. Наташа с мальчиком расположились сзади. Отстраненно от звучавших без остановки слов, Наташа безотрывно смотрела на мальчика, который спокойно глядел сквозь окно на большие серые облака.